Россия выходит в мировой океан. Страшный сон королевы Виктории
Шрифт:
Крайне важной была и установка в 1877 г. на кронштадтских фортах 33-х 229-мм мортир обр. 1867 г. Эти мортиры стреляли 126-кг снарядами на дальность 6470 м.
Вначале 1878 г. в Кронштадт прибыло двенадцать 280-мм пушек обр. 1877 г., изготовленных на Обуховском заводе по чертежам Круппа, две 229-мм мортиры обр. 1867 г. Пермского завода, двенадцать 152-мм стальных пушек обр. 1867 г. Пермского завода и десять 152-мм мортир обр. 1867 г., отлитых в Петербургском Арсенале.
Пушки кронштадтских фортов были установлены за толстым каменным бруствером, а частично — в закрытых каменных казематах. Причем три казематные батареи (около двадцати 280-мм пушек обр. 1867 г.) помимо толстых каменных стен были снаружи прикрыты броней толщиной от 190 до 225 мм.
Две 280-мм пушки обр. 1867 г. были установлены на форту «Константин» на скрывающейся
Двенадцать 280-мм пушек обр. 1867 г. были установлены в шести бронированных башнях на батарее № 3 «Граф Милютин». Башни были рассчитаны так, чтобы они могли выдержать прямое попадание 356-мм бронебойных снарядов, выпущенных почти в упор (с 300–500 м). Снаружи башни имели броневой пояс толщиной 305 мм, затем следовала 510-мм подкладка из тикового дерева, а затем — два слоя брони толщиной 76 мм и 51 мм. Вращение башен производилось паром, для чего на каждую башню имелась паровая машина мощностью 10 л. c., а на три башни — паровой котел. С помощью парового двигателя производился и подъем снарядов из погребов к орудиям (на высоту свыше 6 м). Постройка башенной батареи обошлась казне более чем в три миллиона рублей.
В случае появления британского флота на Балтике Финский залив в районе Кронштадта должен был быть перегорожен в несколько рядов минными и ряжевыми заграждениями. При этом большинство мин должно было быть крепостными и управляться с берега.
Русские морские мины делились на два типа — гальваноударные и гальванические. Оба типа мин срабатывали одинаково: корабль своим корпусом сминал свинцовые колпачки (их моряки называли «рогами»), сминание колпачков замыкало электрическую цепь, ток проходил через запал и производил взрыв. Разница была в том, что в гальваноударных минах электрическая батарея находилась в самой мине, а в гальванических — на берегу. Гальванические мины соединялись с берегом кабелем, что вызывало дополнительные трудности при их постановке. Зато оператор на берегу простым поворотом рубильника мог перевести минное заграждение из боевого положения в пассивное, когда свои корабли могли ходить по минному полю без риска подорваться на мине.
Гальваноударные мины использовались Морским ведомством, а гальванические — Военным ведомством, а конкретно состояли на вооружении береговых крепостей.
Для постановки мин как флот, так и Кронштадтская крепость располагали несколькими паровыми и гребными судами.
Большое внимание уделялось различным подводным преградам. Так, согласно докладу комиссии Главного инженерного управления: «Подводная преграда, расположенная по линии морских батарей Северного фарватера Кронштадта для воспрепятствия прорыва судов неприятельскаго флота между укреплениями, состоит частию из отдельных ряжевых ящиков, наполненных камнями, и частию из сплошного каменного мола, образованнаго наброскою из булыжнаго камня». [111]
111
Раздолгин А.А. Скориков Ю.Л. Кронштадтская крепость, Л-д: Стройиздат, 1988. С. 301.
В южной части залива ряжевые заграждения в два ряда тянулись от южного берега до форта «Павел I».
Таким образом, не только «особая эскадра», но и пять таких эскадр не смогли бы взломать русскую оборону в районе Кронштадта. Если бы адмирал Кей пожаловал бы на Балтику, перед ним бы оказалась альтернатива — или постоять пару-тройку месяцев у входа в Финский залив, захватить десяток малых каботажных судов, пограбить дюжину чухонских деревень, изнасиловать десятка два чухонок, то есть в точности повторить стояние британской эскадры на Балтике в 1854–1855 гг., или атаковать в лоб Кронштадт. Последний вариант мог привести к значительным потерям. [112]
112
Об опасности подходить близко к береговым батареям можно судить по результатам неудачной Дарданеллской операции. 18.03 1915 г. при попытке прорыва в пролив союзники потеряли 3 линкора. Впоследствии в этом районе они потеряли еще ряд кораблей (примеч. ред.).
Надо ли говорить, что лорды Адмиралтейства всерьез нападать на Кронштадт не думали. «Особая эскадра» была одним из великих британских блефов, на который, увы, попался Александр II и его «железный канцлер». Был, естественно, и финансовый аспект сбора великой армады. Не надо забывать, что воруют не только в России. В 1877–1878 гг. десятки миллионов фунтов стерлингов уплыли в бездонные карманы подрядчиков и лордов Адмиралтейства.
Между тем Россия готовилась не только к пассивной обороне, но и к нападению на британские коммуникации. Русские фрегаты, корветы и клипера были отправлены в Атлантику и Тихий океан.
Еще до начала войны с Турцией Морское ведомство провело несколько зондажей на предмет возможности закупки в Северо-Американских Штатах быстроходных пароходов, которые могли бы начать операции на коммуникациях Англии. В частности, был запрошен русский посланник в Вашингтоне: «Не осталось ли в архивах русского посольства… следов от плана, который был разработан на эскадре в 1863 г.? Если да, то пусть в посольстве составят докладную записку из имеющихся документов».
Телеграмма эта поставила посланника в сложное положение, но вскоре он вспомнил, что один из флаг-офицеров С.С. Лесовского, лейтенант Л.П. Семечкин, к настоящему времени уже капитан-лейтенант и адъютант великого князя генерал-адмирала Константина Николаевича, находится на Всемирной выставке в Филадельфии. И посланник обратился к нему. «Просьба пришлась как раз по адресу. Семечкин мог ясно припомнить всю переписку 1863 г., которая велась через него. Поработав над имеющимися документами, пополнив недостающие сведения своими воспоминаниями, он составил подробную докладную записку. Ее вывод звучал так: „Не нарушая своего нейтралитета, Америка может дополнить наш флот продажей России нескольких крейсеров и снаряжением их у себя“».
Но вот в январе 1878 г. русские войска подходят к Константинополю, и Лондон вводит броненосную эскадру в Мраморное море. В результате с января по август 1878 г. Англия и Россия были на грани большой войны.
В марте 1878 г. русское правительство решило приобрести в Америке 12 пароходов с тем, чтобы вооружить их и переоборудовать в крейсера, однако из-за финансовых затруднений было решено ограничиться четырьмя судами. Естественно, что вся операция проводилась в строжайшей тайне. 1 апреля 1878 г. из Ораниенбаума вышел зафрахтованный Россией германский пароход «Цимбрия», на борту которого находилось 66 русских морских офицеров и 606 нижних чинов под командованием капитан-лейтенанта К.К. Гриппенберга. Замечу, что все господа офицеры получили огромные для того времени подъемные: мичман — 400 рублей, капитан-лейтенант — 800 рублей. Поэтому недостатка в добровольцах не было. Только в море Гриппенберг вскрыл пакет и прочитал приказ: «…обогнуть Северную Англию и… идти в небольшой порт Северо-Американских Штатов, South-West-Harbour». Этот порт, расположенный в штате Мэн почти на границе с Канадой, как нельзя лучше подходил для пребывания русских экипажей — подальше от любопытных глаз и ушей.
Замечу, что «Цимбрия» шла в Атлантике под торговым флагом Германской империи.
16 апреля «Цимбрия» прибыла в Соут-Вест-Харбор. Прибывшие представились русскими эмигрантами, приехавшими в Америку. «Эмигранты» были в штатском, но уж больно однообразно одеты, да и выправка выдавала.
Гриппенберг немедленно отправился на телеграф и отослал несколько шифрованных цифрами телеграмм в Россию. Телеграфистам никогда не приходилось отправлять цифровые телеграммы, и это обстоятельство привлекло большее внимание прессы, чем сам факт прибытия «Цимбрии». Увы, у наших адмиралов не хватило ума составить зашифрованный текст на английском языке.
Покупку судов вел капитан-лейтенант Л.П. Семечкин, ранее прибывший в США на рейсовом пароходе. Семечкин заранее вступил в сговор с филадельфийским банкиром Вортоном Баркером. В марте 1878 г. Баркер объявил, что собирается создать судоходную компанию для обслуживания линии Аляска — Сан-Франциско и приобрести три-четыре быстроходных парохода. Благодаря огромному капиталу и связям в правительственных кругах проект этот возражений не встретил. Правительство оставило за собой лишь право освидетельствовать пароходы и признать их годными для предполагаемой цели. Так возникло, очевидно, не без ведома американского правительства, фиктивное пароходство Баркера.