Россия выходит в мировой океан. Страшный сон королевы Виктории
Шрифт:
Сфероконическая мина Герца
Они же брали на себя обязанность доставить целыми и невредимыми четырех охотников с лейтенантом Колобовым с острова Андаи на «Сынок», когда те найдут свое дело оконченным или будут вынуждены необходимостью оставить свое опасное место, минную станцию на неприятельской территории. В этом последнем случае нашим смельчакам-охотникам, без сомнения, только и могли
Таким образом, все было подготовлено и оставалось только выбрать момент, то есть поставить минное заграждение как раз перед входом в Карачи эскадры транспортов и погубить, таким образом, как можно более неприятельских судов. Так как захваченный в этот день приз — пароход «Феникс», шедший из Адена, — сообщил некоторые сведения о той эскадре, которая уже подверглась нападению «Русской Надежды», и так как эти сведения совпали с ранее полученными и заставляли предполагать о скором ее прибытии, то капитан Копыткин и решил в ту же ночь привести в исполнение свое намерение, сделать все, чтобы уничтожить минами Уайтхеда и Герца ожидаемые суда и десантные войска неприятеля.
Офицеры и команда работали неутомимо. Все случайности были предусмотрены и предвидены. Лейтенант Колобов, лучший минер кронштадтского порта, долго ломал голову и рассуждал о том, какие прицелы употребить в дело, чтобы наверное, а не наугад действовать с Бари-Андаи.
— Вы должны же были убедиться, что все прицелы пока несовершенны, или даже вовсе негодны, — сказал ему старший офицер, — а потому и действуйте, руководствуясь собственным соображением. Помните только одно, что англичане в узком проходе мимо вас вряд ли пойдут полным ходом.
— Я придумал кое-что для усовершенствования прицелов и непременно сделаю об этом сообщение в минном классе в Кронштадте, по возвращении, — отвечал Колобов.
— Ну, а пока не забудьте непременно вынуть предохранительные чеки, — посоветовал мичман Зенобин. Колобов ничего не ответил и только улыбнулся, а старший офицер серьезно сказал Зенобину, что Колобов не похож на тех английских мидшипменов [143] , которые обыкновенно посылают мины Уайтхеда в неприятеля с предохранительными чеками.
143
Мидшипмены — офицеры королевского флота, соответствующие нашим мичманам и лейтенантам.
Наконец, все было готово, и Колобов со своей партией охотников-минеров отвалил от борта.
В эту же ночь «Сынок» оставил мыс Муари и тихим ходом, не открывая ни одного огня, прошел в трех кабельтовых от фрегата «Шах», забрасывая вход на рейд Карачи минами Герца. Он бросил их со своих кормовых шлюп-балок, особо для этого установленных, и успел благополучно положить в шахматном порядке 140 штук на 80-футовом (25 м) расстоянии друг от друга. Затем, к восходу солнца, он был уже вне видимости судов и маяка Карачи на условленном рандеву с Колобовым, входа в один из глубоких рукавов Инда.
Лейтенант Колобов успел в ту же ночь бросить по 6 мин Герца на рейдах Манори и Киамарии и установить свои небольшие плотики с минными решетками, замаскировав их рыбачьими лодками и сетями, вдоль западного берега Андаи. Когда наступило утро и горячее солнце осветило своими первыми лучами крышу Майорского маяка, Колобов заметил густой дым на горизонте и затем подымающиеся и спускающиеся сигнальные флаги на флагштоке ближайшей батареи. Он понял, что береговой телеграф переговаривался с приближающимися судами.
Миноносный баркас с пусковыми решетками (аппаратами) Для мин Уайтхеда
Вскоре он начал различать рангоут и стал пересчитывать и сами суда. Впереди всех шел, как оказалось, наш старый ночной знакомый «Султан» под контр-адмиральским флагом, тяжело буксируя накренившийся и глубоко севший в воду «Монарх». За ними следовали в две тесные колонны десять громадных транспортов. Прошло некоторое время, и вся эскадра приблизилась к берегу. На «Шахе» пробили восемь склянок, подняли брам-реи, флаг и гюйс, а вместе с тем начали и салют контр-адмиральскому флагу.
Но каково было изумление «Шаха» и его экипажа, когда они услышали как бы в ответ на свой недоконченный салют страшный взрыв мины под килем «Султана». Злополучный капитан «Монарха», к своему несчастью, на этот раз не потерял присутствия духа и успел, обрубив буксиры и сильно рыскнув вправо, пройти два кабельтова вперед. Но этим маневром он погубил себя окончательно, так как наткнулся на вторую линию заграждения. Взорвавшаяся мина доконала «Монарха» окончательно, и он пошел ко дну в виду пораженного ужасом «Шаха» и бедствующего «Султана».
Транспорты в испуге потеряли свой строй и руководствовались уже только чувством самосохранения, кто как умел, сообразно находчивости и способностям капитанов. Из них «Гималай» погиб на наружном рейде, задев мину первого ряда заграждения, а «Британия» и «Оронтес», резавшие друг за другом в кильватер почти по борту «Султана» и «Монарха», так как считали этот путь уже очищенным и безопасным, были удачно поражены лейтенантом Колобовым, который при спуске мины не забыл вынуть предохранительной чеки, чего так боялся мичман Зенобин.
Броненосец «Монарх»
Остальные транспорты бросили якоря там, где они были в минуту гибели своих товарищей и этим спасли себя от подобной же участи. Большой буксирный пароход, отваливший при первой тревоге от пристани Киамарии, наткнулся на мину там же на рейде и моментально пошел ко дну. Все это произошло в течение не более часа.
Колобов ждал и наблюдал за всем рейдом. Он заметил, наконец, что «Шах» первый пришел в себя, начав осторожно работы вылавливания мин по всему рейду. Наш лейтенант убедился, что теперь английские суда уже не тронутся с места, пока не исследуют весь фарватер и не выловят мин со дна. Он очень пожалел, что дело ограничилось гибелью только шести неприятельских судов. Но делать было нечего, и сидеть на месте долее становилось опасным. Имея точное приказание щадить себя и людей, Колобов утопил остальные еще не спущенные мины Уайтхеда и, пройдя по берегу на восточную сторону острова Андаи, сел там в рыбацкую лодку и вовремя скрылся от преследования в разветвлениях Инда.