Россия

Прокофьев Александр Андреевич

* * *

Все кололо, бешено стреляло, Столько било молний и громов, Где поляна «Сердце» затерялась Посреди высоток и холмов. Как ее любил погожий ветер, Как березки помнил до одной… Мало ли полян таких на свете, На России, матери родной?! Облако над ней, бывало, тает, Бор шумел, на все пойти готов, А она, предельно золотая, Летним днем ломилась от цветов! Курослеп, косым дождем примятый, Распрямлял свой стебель на ветру. И вовсю аукались ребята, По грибы ходившие в бору. Вкруг нее раскинулись березки, Ей хватало света и тепла. Ясная на карте-одноверстке Сердцем нарисованным была! И

еще других примет не скроем, Так что не обманется никто: Большаком пробито, как стрелою, Сердце нарисованное то! Птицы к ней весной слетались в гости, Шла у них беседа весела, Это было около Погостья, У простого русского села.

* * *

Мины выли зло, точнее — люто, Как всегда, зловещ их был полет. Харкал восемнадцать мин в минуту Шумовский тяжелый миномет. Всюду немцев жгли предсмертным страхом Мины в пуд, но бог здоровья дал, Их Василий Шумов прямо с маху, Как картошку, с маху в ствол кидал! Немцы лезли. Мать Россия, слушай Сердцем сел твоих и городов! Он на немцев в том бою обрушил Полностью две тысячи пудов Чугуна и стали. Под Погостьем, Там, где вьется речка, словно плеть, Всюду тлеют вражеские кости, Как и полагается им тлеть! Слава и почет тебе, Василий За ухватку, силищу и стать. От поляны «Сердце», от России, От цветов, что будут расцветать. От забавной речки, от дубравы, Милых испокон-вековых лон, Всем вам, пятерым ребятам бравым, От России-матери поклон. От всего всесветного раздолья, Над которым встанет синева… За поляну «Сердце» билось болью Сердце нашей родины — Москва!

* * *

Москва, Москва, священная держава, Благословляя, веря и любя, Мы за тебя — по долгу, и по праву, И по любви — мы бьемся за тебя! За то, чтобы черемух пеной белой Дымя-дымилась теплая земля, Чтоб ликовали отчие пределы, В отраде жили русские поля; За то, чтоб солнце гасло на затоне И звезды отражались бы в реке, За то, чтоб мать глядела с-под ладони На озаренном солнцем большаке; За то, чтоб смолк повсюду рев орудий, Чтоб хлеб и соль стояли на столе, За то, чтоб просто радовались люди На снова отвоеванной земле!

* * *

Ничего нам, родина, не надо, Кроме как, везде других милей, Шла, жила, цвела б твоя отрада В самой высшей радости своей. Ты за это в битвы снарядила Сыновей, чтоб вновь из года в год Ходуном сама земля ходила От твоих ликующих работ! Ты за это в битвы снаряжала Сыновей, чтоб снова у тебя В каждой капле солнце отражалось, Торжествуя, радуясь, любя. Вот идем мы в схватке самой жаркой, Ратные в работе и в бою… Ничего нам, родина, не жалко, — Жалко потерять любовь твою! Потому на суше и на море, В небе бьемся мы за путь прямой, Над которым снова встанут зори, Как одна, с малиновой каймой!

* * *

Земля, постель солдатская, Пока не ходит гром, Мы на тебя, на братскую, Приляжем впятером. Вздремнем, заснем, и наш покой На всю войну такой: Две-три гранаты под рукой, Две-три — на час лихой. Вздремнем на миг по-местному Опять за старым пнем, По-нашему, известному, Солдатскому, вздремнем. Наш сон, как дрема, входит в быт. Все ж сон ни то ни се. Дремли, чтоб левый был закрыт, А правый видел все! (А можно и наоборот. Как говорит народ: Коль ты на правом спишь боку, То левый начеку). Солдаты дымом греются, Солдаты шилом бреются И варят щи из колуна. Вздремнем,

на кой нам черт луна, На кой нам черт луна! Она, как этот пень, крива, Она себя томит… Ночной извозчик наш «У-2» Рессорою гремит. Товарищ милый, добрый путь! Товарищ, добрый путь! Куда летишь, туда прибудь, Откуда взмыл, прибудь. И, может, ленинградскому, Ему нужна луна?.. Земля — постель солдатская — Сегодня холодна.

* * *

День — межень и день — ненастье, Ночью ж темной за рекой Пусть приснится милой Насте, Пусть приснится сон такой: Будто летом на поляне Ходит Настя у реки, И куда она ни взглянет — Распускаются цветки. Насте мир открылся новый — Будто к ней со всех сторон Колокольчиков лиловых Льется долгий перезвон. Настя смотрит в даль большую, Видит прямо пред собой — На десятки верст бушует, Бьется розовый прибой! И, зажмурившись от счастья, За долиной-долин'oй У дороги встала Настя, Будто обдана волной! И сквозь сполохи такие Из-за той цветной волны Видит: братья дорогие Возвращаются с войны. Грудь вовсю горит у бравых, Заслужили на войне По два ордена на правой, Два — на левой стороне. Подошли, где в белой пене Стежек двух сошлись концы, Подошли — и на колени Опустились молодцы. Только сердцу каждый внемля, Каждый с помыслом своим, — И целует каждый землю, Отвоеванную им. И светла в душе отрада, И на всем открытый взгляд. «Здравствуй, сердце, здравствуй, лада!» — Братья Насте говорят…

* * *

Тяжелы земли родимой слезы, Но рукой до радости подать. Встали наши русские березы — Высоки, им далеко видать. Встали над сожженными полями, Под неодолимою звездой, Встали над полями, над горями, Над живой и Мертвою водой. Видят, как летят казачьи лавы, Как блестят на солнце газыри, Как, гордясь своей и отчей славой, К западу идут богатыри. Вдаль глядят — там холм как бритвой срезан, Пулеметы чешут, пушки бьют, — Но трава растет из-под железа, Соловьи под пулями поют! Солнце, выше! Этою порою Зримо все яснее, как с горы. Видят: над остывшею золою Лихо заплясали топоры. Это всюду встала в новой силе, Как звезда среди кромешной тьмы, Встала несказанная Россия На грозой спаленные холмы. И опять венки плести Аленкам, И волне, как прежде, льнуть к веслу, И пчела взлетела на поденку, Преданная свято ремеслу. И горят победною надеей Отчие, родимые края… Не грусти о сыновьях, Фаддеич, — Хорошо дерутся сыновья!

* * *

Они идут, и сотни верст Сломить их не смогли, И если б путь их был до звезд, Они б его прошли! Их труд воистину велик, Прославлен навсегда. Сейчас воистину у них Железная страда. Над ними бури сиплый вскрик, Над ними грозы бьют, Но если есть свободный миг, Тогда они поют: «Не все дороги пройдены, Исхожены пути, Товарищ, лучше родины На свете не найти! Знамена с вечной Правдою Нам родина дала. Товарищ, будем храбрыми, Чтоб родина жила! Чтоб родина гордилась бы Делами сыновей, Во все цветы рядилась бы — От гор и до морей!» 1943–1944