Российская история в афоризмах
Шрифт:
Со временем автору картина стала понятна. Дело в том, что общие объемы сельскохозяйственной продукции в результате массовой коллективизации (1930–1937) в сравнении с дореволюционным периодом и годами нэпа выросли незначительно: в 1909–1913 годах в среднем в год собиралось 65,2 млн тонн зерновых, в 1924–1928 годах – 69,3 млн тонн, а в 1936–1940 годах – 77,4 млн тонн. Следует учитывать, что увеличение посевных площадей произошло более чем на одну треть. Это увеличение стало возможно благодаря значительному росту уровня механизации сельского хозяйства в результате массового использования тракторов, комбайнов и другой техники. Видно невооруженным глазом, что огромные средства и энергичные усилия по радикальному реформированию сельского хозяйства не дали заметной отдачи.
Внимательный взгляд на смысл аграрной политики Сталина позволяет увидеть то, ради чего крестьян согнули «в бараний рог». Дело в том, что в рамках нэпа крестьяне отъелись
К 10-летию Октябрьской революции, к осени 1927 года, Советская власть получила от крестьян незаслуженный, как казалось некоторым вождям, и очень неприятный подарок – хлебозаготовительный кризис. Уже были приняты программы закупки промышленного оборудования для реализации плана индустриализации страны, а денег катастрофически не хватало. Продажа продовольствия давала значительную часть валюты, а крестьяне хлеб государственным заготовительным организациям продавать перестали.
Товарищ Сталин лично поехал в Сибирь разбираться. Один из его помощников красочно описал беседу Генерального секретаря ЦК ВКП(б) с простым мужиком, происходившую в январе 1928 года в одном из сибирских сел. Сталина интересовал вопрос: почему мужик не продает хлеб государству. Мужик объяснил, что свои обязательства перед государством он уже выполнил, так как заплатил продовольственный налог, который к этому времени уже взимался в денежной форме. Мужик объяснил, что его не устраивают закупочные цены государственных заготовительных организаций. К тому же на наличные деньги ничего путного нельзя купить. Сталин, по свидетельству его помощника, пытался приводить какие-то резоны – необходимость закупать промышленное оборудование, напряженный финансовый план, трудную международную обстановку и т. д. Мужик послушал заезжего начальника небольшого роста и сказал ему: «А ты, рябой, попляши, может быть, я тебе пудик-другой и накину». Сталин молча ушел, а плясать пришлось мужикам.
В результате массовой коллективизации и создания колхозов государственные закупки в среднем поднялись до 30,8 млн тонн в 1936–1940 годах. «Ларчик» открывается просто. В результате коллективизации «товарность» сельскохозяйственного производства резко увеличилась – у колхозов государство с легкостью изымало до 50–70 % производимого продовольствия. Закупочные цены на продукцию сельского хозяйства были много ниже рыночных и произведенных затрат (себестоимости). Колхозам диктовалась структура посевных площадей, устанавливалось обязательное количество дней, которые каждый колхозник должен был отработать в колхозе (обычно от 100 трудодней и выше). Сурово преследовались воры, расхитители колхозного имущества. По закону, принятому в 1932 году, человек, посягнувший на колхозное добро, наказывался вплоть до расстрела. Нарушителями «закона о пяти колосках», как его называли современники, «парикмахерами», «несунами» были, как правило, женщины и дети из наиболее бедствовавших семей. Поэтому к этой категории «преступников» высшая мера наказания применялась редко. Использование довольно большого числа тракторов, комбайнов, другой техники с трудом восполняло потери села.
Еще в 1928 года, в начале которого Сталин беседовал с сибирским мужиком, за границу было продано всего лишь 99 тыс. тонн хлеба. В 1930 году было вывезено хлеба на 883 млн рублей. В 1930 и 1931 годах СССР экспортировал примерно по 5 млн тонн в год. В силу ряда причин от массового голода зимой 1932–1933 годов на Украине, Северном Кавказе, в Поволжье, на Южном Урале и в Казахстане погибло 3–5 млн человек. Но на поставки хлеба за границу это никак не повлияло [76] . Поскольку производство зерновых не только не увеличилось, но в связи с развернувшейся коллективизацией даже упало, то вывоз осуществлялся за счет сокращения внутреннего потребления. В стране была введена карточная система. Автору не известны достоверные сведения о том, повторял ли кто из лидеров страны в 30-е годы знаменитую формулу И. А. Вышнеградского «Недоедим, но вывезем». Эта политика проводилась молча, без каких-либо афоризмов.
76
Индустриализация СССР (1929–1932 гг.). Документы и материалы. М., Наука, 1970. С. 104
Ситуация повторилась в 1946 году. Несмотря на очередную засуху и тяжелый неурожай, СССР вывозил продовольствие в страны народной демократии (в Центральную и Восточную Европу) и даже во Францию. «Наши могут и недоесть, а куда надо – все равно вывезем».
После
У профессиональных историков довольно часто возникает «короткое замыкание», состояние дежавю. В свое время в профессиональных кругах большой шум произвел выход книги «Сто сорок бесед с Молотовым», которую подготовил писатель Ф. Чуев, многократно беседовавший с отставным политиком. Во время одной из встреч, происходившых в 1976 году, Ф. Чуев стал рассказывать своему собеседнику об ухудшении в тот период положения с продовольствием, об исчезновении мяса из свободной продажи в государственной торговле. В народе это тогда связывали с только что состоявшимся XXV съездом КПСС. Под портретами Л. И. Брежнева, до которых можно было дотянуться, появилась надпись: «Разыскивается! Украл мясо!»
Интересно, что В. М. Молотов, второй человек после Сталина в 3040-х годах, председатель Совета народных комиссаров СССР в 19301939 годах, а в 1976 году давно находившийся на пенсии, прореагировал на сетования своего собеседника замечательной фразой: «Черт с ним, с мясом, лишь бы империализм подох!» Следует вспомнить, что ни Молотов, ни большинство сталинской номенклатуры не были вегетарианцами. Вкусы же народа властью в расчет никогда особенно не принимались.
В «лихие» 90-е годы XX века российские реформаторы практически угробили отечественное сельское хозяйство. Болтовня о фермерах, которые, в отличие от колхозов, скоро «накормят всю страну», очень быстро закончилась. Страна прочно «подсела» на «ножки Буша» и прочий сельскохозяйственный импорт. Вывозить научились нефть и газ. По примеру западных стран в России был установлен прожиточный минимум. Мало кто знает, что продовольственная составляющая этого минимума, который как бы должен обеспечить жизнь человека, составляет около 2000 килокалорий на день. В СССР в годы кромешного застоя, когда страна уже закупала большое количество продовольствия и признавалось наличие «продовольственной проблемы», среднее потребление в день на человека не опускалось ниже 3500 ккал и находилось на уровне развитых стран.
А что же такое 2000 ккал? Этого человеку может хватить в том случае, если он круглыми сутками лежит на диване, вставая с него только для того, чтобы «загрузить» в организм установленный правительством прожиточный минимум в 2000 килокалорий. Как-то так получилось, что к началу XXI века среднее потребление мяса на душу населения в России упало до отметок периода глухого застоя. Получается, что принцип И. А. Вышнеградского «Недоедим, но вывезем» продолжает действовать. Нефть и газ продолжают вывозиться. Золотовалютные резервы и Стабилизационный фонд достигли к 2008 году немыслимых размеров. «Государство пухнет, а народ хиреет» — эти слова великого российского историка В. О. Ключевского [77] вполне логично, в обобщенном виде и афористичной форме, определили ситуацию в стране, сложившуюся в результате проведения политики «Недоедим, но вывезем».
77
Ключевский В. О. Сочинения: в 9 т. Т. 3. М.: Мысль, 1987–1990. С. 168.
В 2006 году инициированием национальных проектов высшее руководство современной России признало, что страна «дошла до ручки». Сельское хозяйство попало в число этих проектов. А в 2008 году был получен очень большой урожай. Ура! А в 2009 году министра сельского хозяйства А. Гордеева почему-то перевели на работу губернатором. Без всякой оценки его деятельности.
Россия сосредотачивается
Парижский договор 1856 года, завершивший Крымскую войну 1853–1856 годов, был унижением для России. Александр II занялся внутренними реформами: отмена крепостного права (1861), предоставление внутренней автономии университетам (1863), судебная и земская (1864), городская (1870). В 1874 году дело дошло до армии. На смену рекрутской повинности пришла всесословная воинская обязанность. России нужна была обновленная армия, а также большое число прошедших воинскую службу мужчин, готовых в случае необходимости встать на защиту царя и Отечества. Но в Европе Россия с сильной армией была не нужна. Было немало желающих помешать российским реформам и – предел мечтаний – в очередной раз щелкнуть русского медведя по носу.