Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях
Шрифт:
Тем не менее С. Чешко, казалось бы, взялся за объяснение феномена «этничности». «Этничность, с одной стороны, – пишет он, – это представление о наследуемой групповой солидарности, основанное на представлениях об общих (не всегда реально общих) происхождении, исторических судьбах, интересах и культуре [251] . Ну, наконец-то, нашел хоть что-то общее в этносах, этнонациях.
В 1997 году был опубликован сборник статей В. Тишкова, под названием «Очерки теории и политики этничности в России», где «теория этничности» сводится, как и у С. Чешко, главным образом к ее неопределенности, а «политика этничности» – это сведение на нет этнонациональных факторов в многонациональной России. Еще раз вопрос: надо ли заниматься этносами, нациями и этничностью, чтобы доказывать их отсутствие? Этнология – это не поиск черной кошки в темной комнате, а изучение радуги многообразия этнонационального в реальной жизни при единстве человеческого общества, и не надо писать о народах России черными чернилами на черной бумаге. Кроме того, тут плохой советчик опыт США, где этничность и этносы являются мифом, воспоминанием, ибо здесь люди оторваны от этнической почвы. У нас другая ситуация. Видимо, оторвались от России в такой же степени. Кроме того, справедливо отмечено, что «именно неуважение, игнорирование этнокультурных особенностей «духа» народа есть важнейший питательный источник самых различных форм экстремизма, а не какое бы то ни было этническое возрождение» [252] .
251
Чешко
252
Велик АА. Психология культур //Личность. Культура. Этнос. М, 2001. С. 203.
Этнические, этнонациональные процессы часто преподносятся через призму завоевания, колонизации других этносов, их ассимиляции в той или иной степени. Здесь можно условно подчеркивать ассимилятивную способность той или иной этнонации. Нередко говорят об ассимилятивной способности русского этноса. Ассимиляция – процесс объективный, хотя и она бывает насильственная и интеграционная. При социализме это называлось «продолжающейся консолидацией и развитием социалистических наций и народностей, а также общим процессом все большего сближения социалистических наций и народностей…» [253] . Попытки же охватить термином «консолидация» все основные виды этнических процессов СССР, в том числе и процессы ассимиляции, продолжались и в последующие годы [254] . Это явление было закономерное, но многообразное, которое как раз-таки и упускалось при анализе.
253
Гарданов В.К., Долгих Б.О., Жданко ТА. Основные направления этнических процессов у народов СССР // Советская этнография. 1961. № 4.
254
Гурвич И.С. Некоторые проблемы этнического развития народов СССР // Советская этнография. 1967. № 5.
Использовались в литературе различные термины, обозначающие различные стадии ассимиляционных процессов: для начальных контактов иммигрантов с новой средой обитания – термины «адаптация» или «аккомодация», для изменения элементов культуры – термин «аккультурация» (для азиатских и африканских этносов – «европеизация» или «вестернизация»), для физического смешения этнорасовых групп – «амальгамация», для широкого социально-экономического единения – «интеграция» и другие [255] . Особенно важен этап адаптации, от которой зависят представления об иноэтнической среде, а также интеграционные установки на перспективу. На уровне индивидов, их общностей. Повторяю, это процесс всемирно-исторический, где самобытность и общность, самостоятельность и интеграция диалектически сочетаются.
255
Козлов В.И. Этнос. Нация. Национализм. Сущность и проблематика. М., 1999. С. 258.
Этносы, а затем и этнонации – это вовсе не кентавры, не русалки, не крылатые кони, а социально-исторические реалии, для которых характерна общность самосознания, культуры, психологии или, как говорили, психического склада, который складывается объективно в ходе длительного исторического процесса формирования этнонациональных общностей. Еще Страбон давал характеристику тем или иным народам-общностям: одни казались более трудолюбивыми, другие – более воинственными. Но эти характеристики исторически меняются и вряд ли их можно так сильно обобщать. Как говорится, в XX в. горцы стали торговать, а евреи воевать – у кого как судьба сложится. Но исторически под влиянием среды обитания, в том числе социальной и природной, конечно же, формируется определенный духовно-психический склад народа с определенными чертами характера. Но говорить, что «негры – ленивые», «китайцы – трудяги» невозможно, потому что внутри каждого народа могут быть самые различные характеристики индивидуальных черт человека, его характера и т. д.
Идеи, предрассудки, идеалы и заблуждения по-разному правят жизнью этносов, этнонаций. Удивителен феномен, когда большая этнонация или даже меньшие массы могут заразиться идеями, ведущими их к войнам и трагедиям. Особенно этнонациональная сфера чувствительна и легко мирится с идеями собственного превосходства, богоизбранности, неповторимости. Самосознание – это созерцание, оценка представителями данной этнонациональной общности своего мира, места и роли среди других этнонациональных общностей. Этнонациональное самосознание – это коллективные, общностные представления, «рефлексия» (по Р. Декарту), рефлективной направленности – «апперцепция» (Г. Лейбниц), «чисто рефлексирующее Я» (И. Кант) как осознание собственного состояния, мышления, осознание этнонации как коллективного субъекта социально-исторических процессов коллективом, общностью (человеком как представителем общности). Это сознание есть результат сотрудничества с представителями своей этнонациональной общности.
Более того, Г.В.Ф. Гегель в начале XIX в. развивал целое учение о «духе народа» [256] . Ш. Монтескье в книге «О духе законов» отмечал определяющее влияние климата на быт и нравы народов. Примерно тогда же В. Гумбольдт говорил о «духе народа» с позиции этнопсихологии. Н. Чернышевский в свое время написал интересную работу о различиях между народами по национальному характеру, при этом достаточно резко выступал против утвердившихся стереотипов, которые характеризовали целые народы по каким-то признакам. В своей работе «Психология народов» В. Вундт описывает элементы духовной культуры тех или иных народов, признает определенную самостоятельность индивидуальной психологии от психологии народа. М. Лоцарус и X. Штейнталь заявили об этнической психологии, где народ характеризуется как «субъективное усмотрение членов народа, которые все вместе смотрят на себя как один народ» [257] . Дж. Вико еще в XVIII в. указывал, что истинную природу человека, человеческую природу можно познать путем изучения культуры, традиций, языка народов. «Дух народа» как самосознание народа характеризует Г.В.Ф. Гегель. О. Бауэр рассматривал нацию как совокупность людей, связанных общностью характера [258] . Но марксисты и здесь разделяли четко характер пролетариата и буржуазии. Вообще очень трудно говорить, конечно, о характере, который однозначно отражался бы на уровне психологии каждого отдельного человека. Но проблемы общности или психологического склада, конечно, непосредственно относятся к характеристике не только этнонациональной общности, но и любой другой социальной общности. В.И. Ленин в свое время отмечал, что не может сказать, что он знает характер русского народа. Разве я могу утверждать, что знаю характер аварцев, дагестанцев? Отрицать общность черт этнонационального характера, видимо, не следует, но и абсолютизировать нет необходимости. При этом надо иметь в виду, что духовно-психологическое определение, жестко привязанное к той или иной этнонации, выглядит не очень убедительно, когда знакомимся с мировоззрением индивидуальных характеристик. Этнонациональный характер, психология – понятия более широкие, чем этническая психология.
256
Гегель Г.В.Ф. Философия духа // Соч. М., 1935. Т. 3.
257
См.: Шпет Г.Г. Введение в этническую психологию. СПб., 1996. С. 154.
258
Вундт В. Проблемы психологии народа. М., 1912; Бауэр О. Национальный вопрос и социал– демократия. СПб., 1909.
«Без предварительного знания душевного склада народа история его, – как говорит Г. Лебон, – кажется каким-то хаосом событий, управляемых одной случайностью»1. Поэтому и важен анализ не только социально-культурных,
Говоря о психическом складе нации, следует иметь в виду, что только в русском языке, например, около 1500 слов обозначают различные психические черты людей. Какие из этих 1500 характерных черт психологии самого русского народа будут довлеть над поведением отдельного человека в конкретных условиях? Трудно сказать также, какие из черт характера можно будет фиксировать на уровне общности как отражающие характер большинства. Вообще улавливать психический склад не только целых народов, но и отдельных людей очень тяжело. Непосредственная связь психического склада и этнического национального самосознания может выступать как момент самопознания, идентификации своей общности, как проявление культуры, нравов, традиций. В целом это «законы душевной жизни» (В. Вундт) и их тяжело уловить. Здесь тоже возможны более устойчивые, менее устойчивые элементы. Но главным образом, если мы говорим о самосознании, то, по-моему, само слово говорит об идентификации человека, осознании своей индивидуальной общности с этнонациональной общностью. Именно в этнонациональном самосознании фиксируется через историческое действие этнонациональная принадлежность человека. В переписи населения этнонациональный признак, национальность включались с конца XIX века. При этом по мере развития общества и общности людей в рамках Советского Союза, Российской Федерации целый ряд элементов становятся общими, свойственными для людей всего государства. Можно сказать, что этнонациональное самосознание в концентрированном виде проявляет в сознании и поведении, психологии человека те или иные этнонациообразующие признаки их общности. Но нет, по-моему, необходимости «поднимать этнонациональное самосознание до уровня национальной идеологии», «национальной идеи» многонациональной страны. Как и любая форма самосознания, этнонациональное самосознание может проявляться как на уровне общности, так и на уровне отдельных индивидов опять-таки через мифологию, обычаи, этикет, дух народа. Этнонациональный характер – это индивидуализм характера и духа этнонаций.
Человеческое общество развивается по своим внутренним законам в ходе деятельности людей по производству и обмену материальными и духовными благами. Этот процесс имеет достаточно четко очерченные этнонациональные, культурные особенности. Этнонациональное начало самобытности является одним из элементов многообразия человеческого мира. Оно не существует как самодовлеющее, а пронизывает, проявляет в своей специфике социально-экономические, духовно-нравственные и культурные процессы жизнедеятельности человеческого общества, придает им этнонациональную специфику. Это как бы духовно-психологическая сторона этнонациональных процессов, которые могут иметь несколько направлений: как процесс самостоятельного, самобытного развития, как процесс взаимодействия, взаимообмена и как процесс ассимиляции, поглощения одной культуры другой культурой и т. д.
Глобальным является процесс ассимиляции народов и культур в ходе развития многонационального человеческого сообщества. Когда-то ассимиляция шла насильственным путем как агрессивное вторжение другой культуры при уничтожении возможностей развития культур, традиций другого народа. Этот процесс продолжается в новых условиях глобализации. Но в начале XXI в. все-таки есть шансы, чтобы процесс ассимиляции не шел насильственным путем, чтобы определяющей линией развития этнических процессов было бы культурное взаимодействие, взаимообогащение, интеграция. Вместе с тем наблюдающийся ныне процесс глобализации материальной и духовной жизни народов и стран, гигантские возможности информационного воздействия могут привести к ограничению возможностей развития культур и традиций малочисленных народов и даже небольших государств. В ходе глобализации есть опасность исчезновения ускоренными темпами культурных, духовных проявлений целых народов. Поэтому в эпоху глобализации перед человечеством стоит задача сохранения духовного, культурного многообразия самобытности, ибо его уничтожение, ассимиляция приведут к обеднению человеческого сообщества. Многообразие человеческого духа есть показатель его богатства и жизнеспособности человека и человеческого сообщества. Но и «современный человек, – как писал Г. Лебон, – не может уклониться от закона, которому подчинялись его предки».
Последнее десятилетие мы говорим о Красной книге для флоры и фауны, редких видов животных и растений. При этом мало замечаем, что на грани исчезновения могут находиться уникальные культуры, народы, традиции. Если не формировать механизм защиты, то возможен бесконечный сброс вулканической энергии как инстинктивной реакции самозащиты, самосохранения духа, культуры народов и характера. Именно глобальный процесс ассимиляции, интеграции может привести к взрыву этнонационального сепаратизма в различных регионах мира. Дух народа, не имеющий возможности и простора своего выхода, пополняется и может взорваться. Важно увидеть как прогрессивное, так и реакционное влияние объективного процесса интеграции, ассимиляции. Конечно, можно говорить о формировании крупных межгосударственных образований с одним языком, с одной культурой, о слиянии народов и культур тоже с формированием общечеловеческой культуры и общечеловеческого языка. Но это неминуемо будет сопровождаться обеднением культурного, духовного потенциала самого человеческого общества, если исключать многие стороны духа и характера отдельных этнонаций. Кризис духа индивидов и общности – это глобальная проблема человека в XXI веке. Это надо учитывать при управлении этнонациональными, духовными процессами, чтобы он носил эволюционный характер, чтобы не уничтожались, а сохранялись важные компоненты многообразия культур, традиций, языков и духа народов мира. Речь идет о сохранении и интеграции, а не об интеграции, ассимиляции за счет уничтожения самобытности. Язык, традиции, характер, способы хозяйствования, форма взаимоотношений со средой обитания – эти и многие другие моменты являются достижением человеческого духа, человеческой цивилизации и от них ни в коем случае нельзя отказываться, в том числе когда речь идет даже об этнокультурных процессах внутри данной нации и внутри данного одного государства. Можно и нужно говорить о достижениях культурной однородности этнонаций. Но вместе с тем эта однородность не должна уничтожать самобытность. Люди, представители различных национальностей, живущие в одном государстве, в одном обществе, бесспорно, должны отрабатывать общие приемлемые друг для друга формы духовной жизнедеятельности и отношений, ценностных ориентаций, обычаи, традиции, характер, но сохраняя самобытность, уникальность каждой составной части. Тысячелетиями в этнонациональных процессах инонациональные культуры, традиции и обычаи других народов всегда считались варварскими. И только свои обычаи и традиции, то, к чему человек привык, то, что он наследует, считается нормальным, приемлемым, прогрессивным. Пока люди еще не научились, сохраняя и облагораживая свое лицо, свою духовность, увидеть лицо и духовность другого человека, сохраняя свою культуру, традиции и характер, уважение к ним, проявить такое же уважение к культуре, традициям и самобытности других народов. Люди не всегда хотят трудиться над познанием непонятного, и вместо познания психологически для человека оказывается легче отрицать, свергать. Очень трудно русскому человеку запомнить фамилию, имя дагестанцев, тувинцев. Также тяжело для грузина, тувинца, дагестанца произносить и запоминать русские имена. Но они этому учатся, в отличие от русских, которые приобщаются к ним стихийно, случайно. Но коль мы живем вместе, надо понимать и принимать друг друга, в том числе дух и характер друг друга. Помните райкинское «Авас»? Я уже не говорю о более глубоких и самобытных проявлениях культур и традиций. И, кроме того, этнонациональное многообразие психологии и духа имеет место внутри одного народа. Традиции, ценностные ориентации, характер, духовные черты даже у русского человека в Красноярском крае и Краснодарском крае существенным образом (по субкультурным признакам) могут отличаться друг от друга. Это субкультурное многообразие одной этнонации. Но это не означает, что они перестают быть русскими. Будучи близкими, существенно могут отличаться традиции и обычаи русских, украинцев и белорусов, но это не означает, что они перестают быть славянами. Отличаются существенным образом ценностные ориентации, обычаи, традиции, язык, культура хакасов, тувинцев, ханты, манси, аварцев, азербайджанцев, русских, марийцев внутри России, но это не означает, что они должны убегать друг от друга. Они все соотечественники, граждане одной страны, россияне. Хотя не всем нравится само название «россияне», но мы должны адаптироваться духовно, психологически друг к другу, привыкать друг к другу, увидеть самобытную красоту и уникальность друг друга, а не только руководствоваться при оценке людей различных национальностей милицейскими, рыночными кличками, которые присваиваются людям различных национальностей. Как граждане России мы выражаем в совместной жизнедеятельности общий дух, характер, самосознание.