Российская разведка XVIII столетия. Тайны галантного века
Шрифт:
Константинопольская резидентура не могла освещать деятельность крымских татар, но благодаря хорошо поставленной контрразведывательной работе под руководством П.Л. Толстого ей удавалось сигнализировать русскому правительству об агентурных мероприятиях турецкой разведки. Так, в апреле 1703 года в директиве Петра Федору Матвеевичу Апраксину говорилось, что «Толстой уже в трех письмах подтверждает, что, конечно, шпионы не одни посланы на Воронеж и в Азов. Извольте гораздо смотреть того; обо всем извольте учинить, как Господь Бог вас заставит. И извольте дать о том ведомость Ивану Толстому [3] , чтоб был також в великой осторожности… Зело берегитеся шпионов на Воронеже; а на Донское устье можно никого приезжава не пускать, кроме своих матросов, ни крестьян, ни черкас» {14} .
3
Иван
В 1706 году Петр Андреевич разработал новый план вовлечения Турции в войну с цесарем. На сей раз он предложил вступить в переговоры с французским послом, пожаловаться ему на необоснованное недоверие к нему турецких властей и попросить француза выступить в роли посредника между Россией и Турцией. Расчет строился на том, что Франция, заинтересованная сама во вступлении турок в войну против Австрии, поддержит всякий план, гарантирующий спокойный тыл туркам со стороны России.
П.А. Толстой продумал всю комбинацию. Предвидел он и возможность провала, если посол вдруг разгласит сведения о таких предложениях России.
«А если бы французский посол и захотел кому-нибудь об этом заявить, —пишет Толстой, — хотя бы самому Цесарю,— не поверяет, зная, что он этого желает и потому затевает из своей головы».
Однако из комбинации ничего не вышло, так как до начала переговоров французский посол открыл кампанию против России и по предложению своего правительства выступил вместе с крымским ханом за новую войну с Россией.
Французский посол «копал» и лично под самого Толстого. В своих письмах к султану он раскрывал его работу, разрабатываемые замыслы, указывал на его связи с единоверцами и разведывательную деятельность.
И все же в этой борьбе русской и французской дипломатических разведок победил Толстой: султан не только не согласился на татарский поход и военную помощь польским сторонникам Лещинского, но принял меры против крымского хана Казы-Гирея, сместив его. Эта победа была достигнута Толстым благодаря тому, что он поставил дело осведомления на должную высоту. Он имел осведомителей среди поляков, французов и не жалел средств на подкуп. Вот тогда-то пошли в ход залежавшиеся соболи. Муфтий получил от Толстого «два сорока соболей». Рейс-Эфенди — сорок соболей, а визирь тоже не остался в обиде. Толстой сообщает, что визирь задавил двух самых умных пашей. Это Толстому так понравилось, что он по этому поводу восклицает: «Дай Вышний, чтоб и остальные все передавились».
В тяжелый для России 1708 год, когда Карл XII с войсками вступил в украинские земли, перед Толстым поставили задачу: во что бы то ни стало сохранить мир с Турцией. Царь прислал визирю черных лисиц, обещал султану вернуть безвозмездно ранее взятых пленников, а Толстому приказано было не жалеть денег и «дачи» увеличить.
Толстой понимал, что от него требуется, но деньги на ветер не бросал. Он доносит, что всякую «дачу» стремится использовать, что всю французскую агентуру перевербовал, но что «если случится дело, требующее иждивений, то — хоть в одной рубашке останусь — ничего не пожалею, но теперь больших иждивений давать уже не для чего… черную шубу визирю подожду отдавать, она пригодится в каком-нибудь другом случае вперед». Но впереди маячили уже другие времена. Турки сами стали бояться русских. Они увидели, что Россия становится мировой державой. Ничто так не внушает уважения, как сила, и вскоре эта сила сказалась в Полтавской битве.
Полтава явилась кульминационным пунктом в Русско-шведской войне. Разгромленный под Полтавой, Карл XII вместе с Мазепой бежал в турецкие владения.
Разгром шведов под Полтавой поднял авторитет Петра на небывалую высоту. Европейские дворы начинают задумываться над необходимостью менять политическую ориентацию и спешат породниться с победителем. Австрийский цесарь Иосиф I прочит за царевича Алексея свою дочь или сестру.
В Оттоманской Порте Полтавская победа Петра и появление Карла XII в Турции вызвали замешательство. Этим воспользовался русский канцлер (тогдашний министр иностранных дел) Головин, который предложил послу в Константинополе Петру Толстому потребовать ареста Карла XII и Мазепы. Поначалу турки растерялись и не знали, что предпринять. Великий визирь обещал все уладить по-дружески, но, с другой стороны, не мог согласиться на выдачу пленников, ибо это запрещалось законом да и не отвечало интересам Турции. Больше всего они опасались, что Петр, получив свободу маневра после ликвидации шведской угрозы, возьмется за разрешение следующей задачи — вторжение в западные и юго-западные земли, принадлежавшие Порте или граничившие с ней. Мы увидим, что их опасения не были лишены оснований. Вот почему Карл XII становится объектом дипломатических торгов, и его судьба долго занимает русскую дипломатию и разведку.
Русский посол в Турции Петр Толстой был прекрасным дипломатом, умело пользовавшимся агентурной разведкой и всеми методами воздействия на турецких дипломатов и чиновничество.
В августе 1709 года Толстой предложил Петру совершить налет на лагерь Карла XII под Бендерами и украсть шведского короля. Для этой цели он рекомендует воспользоваться польской кавалерией, а не русскими войсками, чтобы отвести подозрение от России. Толстой знает, что в случае расшифровки или провала этого мероприятия ему грозит страшная турецкая тюрьма. Но это его не останавливает. Одновременно он принимает агентурные меры, чтобы заполучить в свои руки Карла XII. С этой целью он обращается к завербованному им муфтию с предложением повлиять на султана, чтобы он выдал шведского короля и Мазепу русским. За это он обещает Муфтию 10 000 червонных рублей и 10 000 соболей.
Но бывают задания, которые ни один агент не в состоянии выполнить. Муфтий ответил отказом, заявив, что даже заговаривать не может об этом, хотя заработать он не прочь и согласен помогать России. Эта помощь муфтия выражалась не только в информировании посла, но и в обработке султана.
Вопрос о Карле XII грозил превратиться в вооруженный конфликт, которого турки, как уже сказано, боялись, так как не были готовы к войне.
Они понимали, что Петр, «освободив» свою армию от шведских забот, после Полтавы, вместе со своим союзником — Польшей готов захватить Дунайские княжества, и без того постоянно восстававшие против Порты. Переговоры о судьбе Карла XII затянулись до октября 1710 года. Тогда Петр предъявил туркам ультиматум: «Удалить шведского короля из пределов Турции, или в противном случае он открывает военные действия». Но к этому времени турки успели подготовиться к войне и опередили Петра. Гонцы его, везшие ультиматум, не успели доехать до места назначения, как были схвачены и арестованы, а Петр Андреевич Толстой заключен в Семибашенный замок. Это было обычным явлением в Турции. Нравы в этой стране тогда сильно отличались от остальных европейских государств. С объявлением войны весь дипломатический состав миссии противной стороны турки заключали в тюрьму, имущество их присваивали себе и содержали узников в отвратительных условиях, пока война не кончалась. Петр Толстой — русский дипломат и разведчик разделил участь многих своих коллег и провел в Семибашенном замке почти полтора года (до апреля 1712 года).
Но даже и там он находил возможность связываться с агентурой и вел переписку с канцлером. Положение его было самым незавидным. Он жалуется Головину: «…сижу в тяжком заключении, и что день прибавляют мне турки бедственнейшую тесноту. Ради пресвятые Троицы благоволи возыметь о мне бедном и заключенном милостивое заключение, чтоб не умереть с голоду…»
А в письме Головкину, написанном после освобождения из замка, П.А. Толстой сообщает, что «когда турки посадили меня в заключение, то дом мой разграбили и вещи все растащили… а меня привезли в Семибашенную фортецию, посадили прежде под башню в глубокую земляную темницу, зело мрачную и смрадную, из которой последним, что имел, избавился» (ему удалось выйти оттуда только благодаря взяткам). Турки знали, что он не ограничился легальной политической деятельностью, а имел агентуру, и поэтому добивались от него, чтобы он выдал им свои связи. Вот как он описывает это:
«…к тому же на всяк день угрожали мучениями и пытками, спрашивая, кому министрам их и сколько давал денег на содержание покоя, и наипаче в то время, когда король Шведский был в Украине и Мазепа изменил».
Выйдя на свободу, Толстой хотел уехать в Россию, и Петр дал свое согласие, но турки не пустили его, оставив заложником до заключения мира. Зная, какого специалиста они оставили в Турции, они окружили его целым сонмом контрразведчиков. Толстой в письме к Головкину жалуется: