Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 1: XVIII–XIX века
Шрифт:
Приход к власти Александра I ознаменовал начало новой эпохи. Закончился XVIII век. Слово «свобода» носилось в воздухе. Тогда, на рассвете александровского царствования, быстрые преобразования казались возможны. Советниками молодого царя были все сплошь «европейцы» – по образованию и убеждениям – граф Павел Александрович Строганов, его двоюродный брат Николай Николаевич Новосильцев, граф Виктор Павлович Кочубей, князь Адам Чарторижский. «Молодые друзья» царя образовали «Негласный Комитет», где обсуждались планы реформирования России. Усилиями «Негласного Комитета» (люди екатерининского века, в частности Г.Р. Державин, называли его не иначе как «якобинской шайкой») были сделаны первые шаги в сторону реформ, например было предоставлено право покупки земли всем свободным гражданам.
Молодые реформаторы, однако, понимали,
К началу нового царствования имя бывшего семинариста Сперанского уже было известно в чиновничьем мире. Министр внутренних дел, умный, тонкий и образованный, граф В.П. Кочубей привлек Сперанского к работе в своем ведомстве.
Сперанского ценили за профессионализм и работоспособность. «Молодые друзья» императора могли бесконечно обсуждать государственные проблемы, но придать бумаге вид документа умел только Сперанский. Он, будучи свободным от сословных предрассудков, глядел намного дальше «молодых друзей».
В 1802–1804 годах Сперанский написал целый ряд политических записок, часть которых была написана по заказу Кочубея, часть – по собственной инициативе. С первых же шагов он проявил себя как сторонник идеи первенства закона над властью самодержца. Сперанский был убежден, что государственный строй, существующий в России, должен измениться: деспотия призвана уступить место «истинной», конституционной монархии. Главным двигателем реформ, по его мнению, должен стать просвещенный государь. Но в отличие от «молодых реформаторов» Сперанский искал силу, способную гарантировать выполнение закона самим государем. Эту силу он находил в «народе» и общественном мнении: «Не правительство рождает силы народные, но народ составляет силы его. Правительство всемощно, когда народ быть таковым ему попускает».
Критикуя систему правления, Сперанский действовал, конечно, в интересах самой власти. Положение, когда три ветви власти соединены в руках самодержца, неэффективно, ибо не обеспечивает правопорядка и даже, как показал опыт, не гарантирует от переворота в верхах. Компетенции Госсовета, Сената, министерств спутаны; общество не уважает законы. Поэтому Сперанский отстаивал мысль о «коренных законах», которым должны подчиниться все – как монарх, так и общество.
В первый период своей деятельности Сперанский считал, что начинать надо с политической реформы, которая станет гарантом всех дальнейших преобразований в гражданском праве. Такой политический идеализм подкреплялся верой в то, что утверждение «истинной монархии» будет способствовать становлению политической зрелости третьего сословия, а политическая свобода пробудит в гражданах чувство собственного достоинства и даст толчок к развитию общественной деятельности. В этом-то и заключалась уникальность эпохи Александра I: при отсутствии какого бы то ни было движения снизу, в условиях относительной социально-политической стабильности, Россию, казалось, можно было сдвинуть, установить законы, не нарушая при этом прерогатив императора.
Первые политические проекты Сперанского были следствием его размышлений о социальном порядке и человеческой свободе. Вслед за Кантом он полагал свободу изначально данной человеку благодаря его разумной свободной воле. Внутренняя свобода человека – это возможность распоряжаться собой и своими желаниями, т. е. выбор между двумя путями развития личности – «восходящим» и «нисходящим». «К восходящему пути совершенствования принадлежат все явления человеческой жизни, все деяния, посредством коих бытие ограниченное освобождается от пределов, приближается к бытию совершенному…»
Большое значение придавал Сперанский и понятию «внешней свободы», образуемому социальными институтами. Согласно Сперанскому, человек, вступивший в общество и свободно выбравший «восходящий» путь, тем самым усиливает и умножает свою свободу. Он «обращает свой мертвый капитал в доходный, меняет шаткое своеволие на свободу верную. И сколь бы ни была ограничена и свобода, если только она не подавляется рабством, она лучше и вернее естественного состояния». Поэтому Сперанский строго различает положительную «свободу народа», построенную на подчинении праву, и отрицательную «свободу черни», стремящейся увильнуть от исполнения гражданских обязанностей. Сознательное самоограничение естественной свободы, воспитанное длительным процессом гражданственности, согласно Сперанскому, – высшая степень свободы. Ее может и должен достичь каждый разумный и законопослушный гражданин, в том числе и монарх.
Между тем ситуация в России и Европе значительно изменилась. Поражение при Аустерлице, подписание невыгодного для России Тильзитского мира, демонстративная дружба со вчерашним врагом – «чудовищем Буонапарте», присоединение к континентальной блокаде Англии и ухудшение в этой связи экономического положения вызвали глубокий кризис российской власти. Шведский посланник при русском дворе Курт фон Стединк докладывал осенью 1807 года королю Густаву IV: «Недовольство императором все более и более растет, повсюду говорят такое, что страшно слушать… Раздаются публичные речи о необходимости перемены правления… Говорят, что вся мужская линия царствующего дома должна быть отстранена от власти, а так как императрица-мать и императрица Елизавета не обладают соответствующими данными, то на трон хотят возвести великую княгиню Екатерину…» Чтобы укрепить свое положение, Александр I сделал ставку на Сперанского, популярного в придворных кругах и, что было важно для царя, никогда не скрывавшего своих про-французских симпатий.
Император познакомился со своим статс-секретарем еще в 1806 году, когда граф Кочубей во время частых болезней начал посылать для доклада вместо себя Сперанского. Превосходный докладчик, безупречный исполнитель принимаемых решений, умевший на лету ловить и угадывать каждое слово, Сперанский сразу же очаровал императора. Оставив Министерство внутренних дел, он стал работать непосредственно под царским началом. В сентябре 1808 года Сперанский находился на переговорах в Эрфурте в числе лиц, пользовавшихся особым доверием Александра. Тогда и Наполеон оценил таланты секретаря русского императора; согласно воспоминаниям очевидцев, Наполеон, имевший со Сперанским приватную беседу, по окончании подвел его к Александру и сказал: «Не угодно ли Вам, государь, променять мне этого человека на какое-нибудь королевство?»
Рассказывали также, будто в Эрфурте на вопрос царя: «Как тебе нравится Германия?» – Сперанский ответил: «Постановления на немецкой земле лучше наших, но люди у нас умнее». А император будто бы сказал: «Это и моя мысль, мы еще поговорим, когда воротимся». Именно с Эрфуртского конгресса начинается для Сперанского время высшего величия: в декабре 1808 года он был назначен товарищем (заместителем) министра юстиции, а вскоре получил чин тайного советника.
Именно Сперанскому, который занял должности директора Комиссии законов и государственного секретаря учрежденного Госсовета, было поручено окончательное редактирование «Плана государственного образования», предусматривавшего политическое реформирование государства. Все подробности «Плана» обсуждались лично с императором.
Законы, которые необходимо в короткие сроки установить в России, по мысли Сперанского, в своей совокупности должны были составить Конституцию. Главные принципы ее он видел в следующем: разделение властей, независимость законодательной и судебной власти, ответственность исполнительной власти перед законодательной. «Правление, доселе самодержавное, учреждается на непременном законе».
К концу 1809 года основной документ преобразовательных планов царствования Александра I был готов. Главное достижение «Плана» Сперанского – разделение властей и предоставление гражданам избирательного права, ограниченного имущественным цензом. Государственная дума образовывалась путем многоступенчатого избрания: сначала волостная дума, потом окружная и губернская и затем уже государственная. Государственная дума, согласно «Плану» Сперанского, не получала права законодательной инициативы – утверждала закон, принятый Думой, высшая власть. Но всякий закон должен быть предварительно, до своего утверждения, принят Думой, и Дума вправе контролировать действия администрации по соблюдению основных законов. «Весь разум сего Плана состоял в том, чтобы посредством законов и установлений утвердить власть правительства на началах постоянных и тем самым сообщить верховной власти более нравственности, достоинства и истинной силы» – так определял значение своей конституции сам М.М. Сперанский.