Российское, Долгое Затмение
Шрифт:
Максим естественно знал, что он у неё не первый и не последний, и что она изменяет не только своему мужу, но и ему Максиму, хотя он и сам тоже не отличался, какой-то особой верностью Ольге. Своего не упускал...! На этой почве у них происходили безобразные ссоры и скандалы, иногда переходящие в обычное рукоприкладство. Он в этот момент напрочь забывал расхожее высказывание некоторых знатоков женского сословия, по поводу того, что - Женщину надо или Любить..., или Убить...! Но, не Бить....
Максим неоднократно пытался прекратить эти изнуряюще-выматывающие и непонятные для него самого отношения с Ольгой.
И всякий раз после очередной такой ссоры, чаще всего по собственной инициативе, мирился и возвращался к ней, что бы опять уйти от Ольги
Из-за этих встреч с Ольгой, которые уже не были новостью ни для его друзей, ни даже для его близких знакомых, отношения с Инной ещё более ухудшились, а проще говоря, дали "хорошую", глубокую трещину. Интересно..., перерастёт ли она в пропасть...?
Они сейчас жили по принципу взаимного непонимания. Как в анекдоте.
– Встретились на улице два товарища. Первый спрашивает - "Куда ты идёшь?" - второй отвечает - "Укол делать..." - первый - "Куда в больницу?" - второй с удивлением и растерянностью...
– "Нет, в задницу...!" И эти два друга в глубокой задумчивости расходятся в разные стороны.
Вот так, или примерно так, по такой незамысловатой схеме, последнее время, жили Максим с Инной.
И в жизни Максима впервые наступила черная полоса. И причём довольно широкая, поскольку её противоположного конца, даже не было видно. Максим основательно был растерян, более того, просто разбит в пух и прах. И такое случилось с ним, в его жизни впервые.
Хотя всё и всегда в этой жизни, случается в первый раз. Как рождение и смерть.
Максим к этому времени полностью и окончательно заблудился в нескончаемых лабиринтах, такой непонятной и загадочной для него, Любви....
– "Неужели, это и есть Любовь...!? Но ведь это всё, очень и очень даже сомнительно, зыбко и ненадёжно...! И вся эта, так называемая любовь, больше похоже на обыкновенную земную грязь, которая почему-то, очень сильно напоминает грязь из могилы, давно почившего лесника Каретина. И сейчас, какие-то другие сравнения, и в голову отчего-то не приходят. Но неужели мне, всю мою жизнь, придётся копаться в этой бесконечной, дурно пахнущей грязи, и ещё при этом, как плохой артист, пытаться играть эту незавидную роль и изображать из себя счастливого человека в этой жизни!? Ведь, как говорила мне моя бабушка: -" Надо БЫТЬ, а не Казаться..." - а вовсе не наоборот! А всё то, чем я занимался и продолжаю заниматься до сих пор, так же похоже на Любовь, как я сам..., на императора Нерона, или на поручика... Ржевского из анекдота. Хотя впрочем, может на него-то, как раз, я больше всего и смахиваю.... Кто его разберёт!? Какая всё-таки жизнь непонятная штука!? По крайней мере, для меня! Одна горькая тоска и безысходность...!" - частенько так, или почти так, думал Максим.
= = =
ГЛАВА - 38.
"Б У М Е Р А Н Г В С Е Г Д А В О З В Р А Щ А Е Т С Я..."
– Чтобы друзья тебя не предали..., лучше их не иметь...
– Максим.
Максим, просто боялся открыть глаза. И ещё ему сейчас казалось, что веки у него приклеились и намертво срослись друг с дружкой, и ни при каких обстоятельствах, если он попытается открыть глаза, то слушаться его, они не станут... Он весь замер, как в детской игре - "Замри..." и даже дышать старался через раз.... Максим понял, что он лежит на самом краю обрыва. Внизу, под ним, метров двадцать, двадцать пять, был отвесный, скалистый обрыв, а ещё ниже, он переходил в крутой горный склон, покрытый выгоревшей на солнце вековой травой, вырастающей за лето до метра в высоту, которая из года в год наслаивалась друг на друга и из этой травы-настила, как маленькие рифы-островки, торчали довольно острые камни. Всё это он хорошо видел, тогда, когда стелил свой армейский бушлат и устраивался немного полежать и погреться на солнышке, на этом, как ему тогда казалось, абсолютно безопасном и не сулящем никакой беды, каменном выступе, пока остальные охотники занимали свои номера и окружали дикого кабана. Они делали, так называемый охотничий ГАЙ....
И потом..., Максим считал и даже был уверен в том, что этот каменный выступ, защитит его, от возможно внезапного появления секача. На охоте бывает всякое.... Но об этом, чуть позже....
– "Да-а-а...!!! Если я сейчас дёрнусь не в ту сторону в какую надо..., то лететь вниз, мне придётся долго...
– первое о чём подумал Максим - И надо полагать, что удовольствия от такого незапланированного полёта будет очень мало. Особенно мне.... А пото-о-о-м..., где-то там внизу..., после моего не совсем "лёгкого" и не совсем "приятного..." приземления, меня, мои же друзья-охотнички, будут собирать по частям...."
Максим чувствовал, что его ноги немного затекли, а значит, надо полагать, они, начиная от колен, свисали с обрыва. Когда он сладко и незаметно для себя заснул, на своём прогретом солнцем бушлатике, он видимо ворочался во сне и ноги зависли, над этим самым, распроклятым обрывом.
– "Хорошо, что хоть к этому краю, я не головой двигался во сне...
– думал Максим - А то б уже на небесах был, и в очередь в Рай пристраивался..., или в Ад..., хотя честно говоря, никакой разницы между ними не вижу.... И может быть, как раз поэтому, меня, ни То, ни Другое не привлекает, особо не радует и совершенно не вдохновляет на подвиги.... Короче..., меня, ну совсем не распирает от радости, пристроиться в то, или другое небесное заведение..."
Максим более чем аккуратно, действуя одними руками, сантиметров на семь или десять, подтянул своё непослушное тело к стене выступа, отодвинувшись от его края. С определённым трудом разлепил глаза.... Затем, более уверенно, но всё так же продолжая соблюдать ту же осторожность, он уже на сантиметров сорок придвинулся к стене. Теперь и ноги и сам Максим целиком, плашмя, лежал на площадке выступа. После всех этих хитро мудрых манипуляций с самим собой, он сел, участливо посмотрел на бушлат и почему-то тоже, подтянул его поближе к себе.
И только после этого, Максим с явным облегчением прислонился спиной к стене и вдруг, ни с того, ни с сего, тоже очень явно и очень отчётливо, увидел свою поднятую верх руку. И почему то, именно правую. Хотя, когда он её поднимал, против своей воли, тогда..., около десяти лет назад, на внеплановом офицерском собрании, руки-то он своей, как раз и не видел, потому, как его голова, была стыдливо опущена вниз, и глаза видели только не совсем чистый, основательно обшарпанный и заюзганный пол, покрытый некачественным линолеумом....
– "Вот наверное так, как сейчас, или возможно чуть иным, но всё же подобным, похожим образом, всё, что делается и творится людьми в этой жизни, как бумеранг, возвращается к ним, к каждому в своё время... Но возвращается в обязательном порядке...
– теперь уже мирно сидя у стеночки размышлял Максим..., - Что человек сеет
в этой жизни, то, как правило, и жнёт...
Но вот, что интересно...?! Ведь он, этот самый бумеранг, возвратился ко мне не до конца, не полностью, а возможно где-то только на четверть или наполовину. Если бы он звезданул меня по полной программе..., то я бы сейчас здесь не сидел, а валялся кровавыми кусками внизу, у подножья этой горы. Значит это ещё не полная расплата, не полное предъявление счёта, а это только лишь намёк, предупреждение о том, что полная расплата за содеянное тобой, может наступить когда угодно и догнать тебя, в любое время, в любой момент и при любых жизненных обстоятельствах. Независимо от того..., идёшь ли ты по улице, спишь ли ты у себя дома в кровати, работаешь или любишь в этот момент женщину...."