Шрифт:
Овчарка остановилась перед самыми рельсами и глухо заворчала.
– Ты чего? – удивилась Ника. – Идём дальше. Мы даже до поворота не дошли.
Однако лапы Веги словно увязли в цементе. Увязли и уже застыли: с места она не сдвигалась.
– Вега! – Ника снова потянула за поводок.
Собака стояла намертво. Головой Вега тянулась к земле и ворчала. Пыталась грозно, но получалось достаточно жалко. Сквозь напускную угрозу прорывался страх. Неподдельный, животный, острый. Такой отчаянный, что Нике показалось будто он ползёт по земле. Подбирается в кромешной темноте к
– Хорошо, идём обратно.
Вега засеменила на полусогнутых. Да что происходит? На дороге ни души. Глаза привыкли к темноте, и кроме столбиков с дорожными знаками ничего не было видно. Ничего и никого. Ника оглянулась. И ещё раз. Нет, никого. Почему так странно тогда ведёт себя собака? А Вега вдруг выгнулась, поднялась на задние лапы, дёрнула поводок и понеслась вперёд, таща за собой хозяйку. Ника перехватила поводок второй рукой. Сейчас она с трудом удерживала тридцать килограммов живого веса обеими руками. Кажется, даже проехалась ботинками по асфальту пару метров. Внезапно стало легче. Ника вздрогнула. Кто-то перехватил поводок и сдерживал напуганную собаку. И этот кто-то был прямо у неё за спиной. Обе руки были на поводке. Пневмат благополучно отдыхал в правом боковом кармане куртки.
– Осторожнее. – произнёс голос над ухом. – Почему вы одна гуляете с такой здоровой псиной?
Ника чувствовала, что не может произнести ни слова. Во рту всё пересохло, язык и нёбо были словно наждачка. Кто это? Почему он так и стоит у неё за спиной? Откуда он вообще взялся? По этой дороге никто не ходит пешком. Тут все ездят на машинах. Ах, да. И они гуляют с Вегой.
Вега между тем застыла, как статуя, и поводок больше не тянула. И это было тоже странно. Потому, что минуту назад она рвалась к дому, как сумасшедшая.
– Может быть, вы выйдете у меня из-за спины. – кое-как выдавила Ника. – Мне как-то не очень комфортно.
Она не услышала ни звука, но была готова поклясться, что незнакомец усмехнулся. А потом вышел из-за её спины, и встал рядом.
– Могу проводить. Чтобы ваше животное не уронило вас в грязь. – предложил он.
Ника думала, как ей поступить. Это «Могу проводить» прозвучало не как предложение. Это как будто не обсуждалось. Он проводит её, и всё. Ника кивнула. Потом подумала, что в темноте не видно, что она кивнула. А голос внутри неё вдруг сказал: «Ему видно».
– Ну, отпустите же уже поводок. Я поведу.
Нике вдруг стало спокойно. Не человек, которого она даже не видела толком, дал ей это спокойствие. Просто несколько минут что-то происходило, но ничего плохого. Хотел бы навредить – уже мог это сделать. А он предлагает помочь довести до дома сбесившуюся собаку. Но собака уже не бесится, она спокойна.
– Как вас зовут? И что вы тут делаете так поздно?
– Меня зовут Данил. Я просто гуляю.
– Поймите меня правильно, Данил, у нас тут не гуляют.
– Но вы же тут гуляете! – возразил он.
– Но я с собакой. Кстати, меня зовут…
– Я знаю, как вас зовут. – оборвал ей Данил.
– Откуда?! – изумилась она.
– Ну… кто же не знает Веронику Майскую. Особенно после фильма «Кровавая любовь».
Ника удивилась. Фильм в широкий прокат ещё не вышел. Режиссёры остаются за кадром. Мало кто знает их в лицо и даже по имени. Если ты, конечно, не маститый режиссёр. Ах, да. интервью. Она давала парочку перед закрытой премьерой. Но тут, в темноте, разглядеть, что это именно она… режиссёр российской версии сумерек для взрослых. Странная ситуация. По спине прошёл холодок. Рядом с этим мужчиной было неуютно. А он между тем продолжал обсуждать фильм.
– Как я понял, и сценарий вы писали?
– Да, Данил. Я писала. Это снято по моей книге.
– Да. Вы, Ника, девушка разносторонне развитая. Что тут скажешь. И писатель, и сценарист. И режиссёр.
– Ну, нас было двое на проекте. Я всего лишь второй режиссёр. А вы любите вампирскую тематику? – поинтересовалась Ника.
Они прошли почти всю тёмную часть дороги, ещё немного и фонари. Собака впереди шла как зачарованная: не крутила головой, не обнюхивала землю и кусты, не рвалась и не тормозила. Просто шла в одном темпе. Была похожа на собаку-робота. Ника не помнила, чтобы Вега когда-нибудь так себя вела.
– Отчего же не любить вампирскую тематику? – ответил Данил. – Только у вас там ерунды много. Откровенной ерунды. А так-то что? Ничего. Можно и почитать. И фильм посмотреть.
– Какой же ерунды? – Ника даже остановилась.
Остановилась в метре от входа в посёлок. Данил тоже остановился. Вега замерла, даже ухом не повела.
– Ну, какой-какой. Разной. Например, святая вода. Кто же вам сказал, что вампиры могут отравиться святой водой? Это, простите, глупость какая-то.
– Данил… позвольте! Это же фантастика! Тут есть поле для фантазии. Можно придумать, что угодно.
– Вот вы и придумали… где, например, вы откопали такой мудрёный способ обращения? Это же уму непостижимо! Латынь, смешивание крови. Ещё бы травок добавили и алтарь, честное слово.
Ника помолчала. Потом зашагала вперёд, думая, в каком месте лучше забрать у него поводок и вежливо попрощаться. Он явно сумасшедший. Говорит о мифических существах, как о чём-то существующем! Нужно с ним попрощаться, и лучше не затягивать. Триста метров ей идти по освещённой дороге, а потом сворачивать к себе в проулок, где фонари то горят, то нет. Она решила зайти издалека, а потом подвести к тому, что пора разбегаться каждому по своим делам.
– Простите, Данил, я не думаю, что готова всерьёз обсуждать вампиров. Вы говорите о них, как о чём-то реальном. Я же так не считаю, и, боюсь, не смогу поддержать этот разговор.
– А! То есть, вы считаете, что вампиры – выдумка? – весёлым голосом спросил Данил.
– Ну, конечно. И я, и ещё семь миллиардов человек.
– Да. – резкий переход с веселья на грусть окончательно убедил Нику, что её спутник сумасшедший. – Обидно, конечно.
– Что именно обидно? – не поняла она.