Росстань – крест дорог
Шрифт:
И тяжкие грехи
Смешались с синевой.
Кто не увидел крыл
Среди слепых стихий,
Тот заповедь забыл
Простую – «не убий».
Ступени
Напряжены колени,
Дорога вверх нелегка,
И мраморные ступени
Уводят за облака.
Но мне не хватает дыханья,
Глаза застилает пот.
Единственное желанье –
Шагать и шагать вперёд.
Следом идёшь за мною,
Путь мой наверх тяжёл.
Я эту дверь открою,
Долго я к небу шёл.
Слышу твой голос добрый:
«Ступени – глупый каприз».
Жизнь разбивала рёбра
В страшном падении вниз.
Вот я стою у двери,
Ты не ходи за мной.
Я никому не верю,
Только тебе одной.
Пустые слова и речи
Не слышу я с высоты.
Скоро тебя я встречу.
… Рядом со мною ты.
Отрешённость
Из рук уплывает в небо,
Теплом наполненный, шар.
Летит в не земную небыль
Кочующая душа.
Хлопают в крылья-ладоши
Голуби-сизари.
День-то, какой хороший,
И я у него внутри.
Что мне небесная манна?
Под выцветшей синевой
Выпорхнула из кармана
Синица в час роковой.
* * *
Упала звезда – и вдруг ощутил я на миг,
Что близкого мне на земле человека не стало,
И в звёздное небо взметнулся, как птица, мой крик.
Упала звезда. Но зачем же, зачем же упала?
Я шёл, продираясь сквозь время и даль темноты,
Шёл к месту паденья, шёл к месту великой печали.
Я видел последнюю вспышку летящей звезды.
Казалось, я слышал, как яркие звёзды кричали.
… Пришёл я, но поздно. К чему суматошный мой путь?
Печаль свои крылья над миром моим расплескала.
А где мне звезду отыскать? Как на небо вернуть?
Упала звезда. Но зачем же, зачем же упала?
Ночное видение
… Прижал я девочку к взволнованной груди.
Об окна билась полночь роковая.
О, боже мой, полжизни позади!
Как долго я рождался, прозревая.
Рычала ведьма: «Я своё возьму!
До третьих петухов уж не воскреснет,
И завтра я дознаюсь, почему
Ей не страшны ни беды, ни болезни.
– Да потому, что это – жизнь моя,-
Сказал я тихо и вздохнул устало,-
Пока ещё силён и молод я.
О, долго ж, ведьма ты её терзала!
Исчезла ведьма, я во тьму гляжу
И силы жизни в теле ощущаю.
Я дробовик картечью заряжу,
Взведу курок… Я нечисть не прощаю.
* * *
Рождение – великий перелом…
Душа приходит в мир тоски и боли,
В новорождённом теле, как в неволе,
А плач младенца – память о былом.
Но плач в земной реальности воскрес.
Рожденье – смерть. Младенец знает это.
Путь из страны ликующего света -
Трагичное падение с небес.
Ведь так и дочка родилась моя,
Её приход я встретил вдохновенно.
Дитя пришло на жизненную сцену,
В круговорот земного бытия.
Скромна, мудра, красива и чиста,
Что солнышко небесное, сияла.
А через двадцать лет её… не стало.
Ей выпала короткая верста.
Не сетую на Господа во зле,
Жизнь, смерть и сон – всё тайною объято.
Я верю, знаю, что душа крылата,
Но нет мне утешенья на Земле.
* * *
Мою тоску вселенскую не взвесить,
Душа в бескрайнем горе, через край.
Ты от меня уходишь в поднебесье.
Не уходи, дитя, не умирай.
Как много песен колыбельных спето…
Я был в себе уверен, жил шутя,
И расплатился именно за это.
Не умирай, не уходи, дитя.
Я в суете безжалостной эпохи,
Лишь сердца пепел мечется в груди.
А по России детский крик и вздохи.
Не умирай, дитя, не уходи.
Пусть там, за гранью, жизнь твоя бездонна
И пусть тебе обещан вечный рай…
Да разве ж может, кто сказать без стона:
«Не уходи, дитя, не умирай».
Не уходи, побудь ещё земною.
Как страшно мне сгорать в своей судьбе.
Когда же круг замкнётся надо мною?
Дитя моё, возьми меня к себе.
* * *
Мне в теле тяжело, что в клетке зверю.
Чего ж со мною медлишь ты, Господь?
Земле верни мою земную плоть.
Я в запредельный мир хочу и… верю.
Чтоб в суете земной души не сжечь,
Возьми к себе, в тепло небесных встреч.
Мне не найти ни счастья, ни покоя,
Да и земных не переделать дел.
Я многого постигнуть не сумел.
Земная жизнь. Да что она такое?
Быть может, спит душа на небесах
И так ей нелегко в телесных снах.
Мне в теле тяжело и… надоело,