Рота, подъём! Смешные и не очень истории от Советской армии
Шрифт:
Сказал это и сев в свой УАЗик, укатил. Ротный со Стратегом, посмотрели на приехавших солдат и молча двинулись в сторону КПП. Шли они понурыми, с весьма озабоченными лицами. Ушли…
Прошло около трёх недель, с момента исчезновения рядового Умуркулова. За это время, произошла масса событий, которые были описаны автором в нескольких рассказах. Что ещё. Был торжественно отправлен на дембель Лось. Вслед за ним ушёл Шоколадный брат (Турат Абдылдаев). Но недалеко, оказывается, ушёл. Его, через пару дней, в попугайской парадке и в хлам пьяного, подобрали Фомка с Гансом на улице и принесли в одну из женских общаг, где киргиза двое суток приводили в чувство "гханры дивчины". Засобирались, наконец – то, домой Хрон и Зуля.
Накануне, вечерком, они потягивали пивко, развалившись на травке в кустах за чипком. С недавних пор, это место обрело дурную славу среди личного состава батальона, потому, как довольно –
– Какого х@я здесь моча?! Ты совсем офонарела!?
Он схватил ещё одну бутылку, открыл и понюхал. Его нос смотрщился и Стопик снова заорал:
– И в эту, бл@ть, нассали!
Он взял третью – там тоже была моча. Ирочка недоуменно произнесла:
– Я же этот ящик только что из подсобки принесла. Может, на заводе кто так баловался?
Они на время замолчали. Тут, Хрон и Зуля, в воцарившейся тишине услышали шелестящий звук, донёсшийся сверху. Затем хлопок и недолгое дребезжание стекла. От шлёпнувшегося прямо между ними газетного свёртка пошла жуткая вонь. Они тупо посмотрели на комок бумаги, а затем, оба, дружно глянули вверх. Уставились на слуховое окошко, которое находилось на чердаке магазинчика. Их обоих пронзила одна и та же догадка. Одновременно. В унисон мысли у них сработали. Парочка зашла в магазин. Хрон спросил у Ирочки:
– У тебя много пропало?
Ирочка начала перечислять. Оказалось – много. Хрон спросил:
– А на чердак, давно не заглядывала?
Ирочка замотала головой – "мол-давно". Затем Зуля спросил:
– А что это доски на потолке неровно как-то лежат? И грязища с потолка сыпется. Во, смотри, вроде там двигается кто – то. Видишь, из щели труха. О, посыпалась… Да там точно кто – то есть!
Зуля, а за ним и Хрон поставили несколько пустых ящиков друг на друга. Хрон поднялся на верхний и тронул доску на потолке. Она легко откинулась. Потом – следующую. Он просунул голову в отверстие… В тишине магазина раздался дикий крик, переходящий в визг. Он шёл сверху, с чердака. Затем раздался грохот. Это Хрон, в полуобморочном состоянии, шлёпнулся с верхотуры, упал на пол и затих. Наверху раздались звуки чего – то хаотично передвигающегося. Затем, там всё стихло. Ирочка и Стопик молчали в оцепенении. Зуля выскочил на улицу и увидев проходящих мимо Фомку с Гансом, замахал им руками. Те подошли. Зуля им:
– Там, на чердаке, хрень какая – то завелась. Надо залезть, посмотреть.
Пара, не долго думая, притащила лестницу и Фомка полез со стороны слухового окошка, а Ганс начал подъём по ящикам в том месте, откуда грохнулся Хрон.
Побег Кеши Умуркулова. Часть заключительная
– О, Виха, дыви, так это жешь Кеха! – Ганс орал, тыча пальцем перед собой. Фомка откликнулся:
– Ты ёгхо гхони на мэнэ, вин в викно сигханэ ще!
Фомка успел взлететь к окошку и тем самым перекрыть беглецу все пути к отступлению. Ганс вполз на чердак. Хрон, сидя на заднице, тёр затылок и не мог произнести ни слова. Зуля, под шумок, рассовывал по карманам консервные банки и только Стопик с Ирочкой, застыв как два сталагмита, не шевелились. Хрон, постепенно, начал приходить в себя. Он встал и снова полез по ящикам наверх. Исчез. Зуля решил не отставать от друга и тоже полез. На чердаке вся четвёрка уставилась на одинокую фигурку, сидящую ровно по центру. Это был пропавший Кеша. Он сидел на заднице, раздвинув колени и положив на них руки. Сначала, голова беглеца была опущена к низу. Потом, Кеша медленно её поднял, и вся четвёрка, невольно, прыснула от смеха. На них очень пристально смотрел умудрённый опытом "тибетский монах". Приплюсуйте к этому жиденькую козлиную бородку, которая метёлкой свисала с его треугольного подбородка и обросшие виски, с которых свисали такие же тонюсенькие стрелочки. Кеша сидел молча и был похож в этот момент на янычара, который понял – бой проигран и он впал в ступор. "Кысмет", кажется так это называлось у Султанской гвардии. Человеку было ровным счётом, в такой момент, наплевать на последствия. Хоть голову ему руби, хоть аркан на шею накидывай и тащи волоком за конём. Полная апатия ко всему вокруг. Так же вёл себя и Кеша. Когда к нему медленно и очень осторожно приблизились (мало ли что он мог выкинуть), то Кеша даже не пошевелился.
Снимали его через дырку в потолке в той же позе, в которой он и застыл. Под зад подложили крышку от тарного ящика, закрепили ремнями и так и спустили вниз, а потом, в той же позе, отнесли в санчасть, где лейтенанту Кабанову пришлось с ним повозиться несколько часов, выводя парнишку из стрессового состояния. А потом Кеша начал рассказывать…
В принципе, всё произошло так, как доложил рядовой Хамраев (Костик). В общем – Кеша, который с Костиком целых полгода обслуживал взвод, состоящий из дедов и черпаков, устал настолько, что только и помышлял о небольшом отдыхе, малюсеньком, чтобы не: стирать, гладить, натирать, бегать ночами в столовку за хлебом и "бациллами" (так мясо называлось в батальоне), не совершать набеги на пивзавод, молокозавод (тоже ночами), не дневалить через сутки. В общем – парень находился на грани нервного срыва. А когда он услышал от Костика то, что и этой ночью ему придётся пахать как пчёлке, он, завернув за угол, увидел валявшуюся лестницу, машинально приставил её к стене, залез на чердак и …, уснул. А когда очнулся, то понял, что уже глубокая ночь. Слез вниз. Набрал печенья, конфет, лимонада. Наелся. Перепугался. Ну а потом решил сидеть там до тех пор, пока его не обнаружат. О последствиях не думал вообще. По ночам спускался вниз, "за кормом" и залезал обратно. Ел. Писал в бутылки. Какал в газеты, которые использовались в магазине вместо обёрточной бумаги, комки выбрасывал ночами в окошко, аккурат в те кусты, где Хрон и Зуля пили пиво. Так он и провёл на чердаке три недели.
Депеша о счастливом обретении Советской армией своего блудного сына, рядового Умуркулова, понеслась в штаб Черниговской армии. Вновь приехал дознаватель и продолжил свои "глубокие копания", из которых были сделаны множественные выводы – "о дедовщине", "о возбуждении дела в отношении рядового Петрунина за дачу заведомо ложных показаний" (которое, по просьбе нескольких солдат, было тут же и прекращено), "о мерах по ...." и так далее. А вот в отношении рядового Умуркулова, дело даже и не возбуждалось. Он ведь "не покинул самовольно расположение части. Да к тому же, стал жертвой неуставных отношений". За сим – всё.
Вытрезвление Нефёда
Наутро, сержант Авдеев забрал Нефёда сразу после завтрака и отправился с ним на спортгородок, а именно – на полосу препятствий. Опохмелять, стало быть. К вечеру того же дня, "убитый напрочь" курсант Нефёдов Евгений Александрович, еле стоя на вечерней поверке, клялся, бубня себе под нос:
– Всё, завязываю до дома…
Вторая рота заступила в суточный наряд по учебке. Разошлись воины – курсанты по своим объектам. Кто в дневальные по ротам и полигонам, кто в столовку, кто в караулы. Женька Нефёдов, прикомандированный с несколькими другими парнями в эту учебку, был определён в "доставщики пищи" по разным местам. Было Женьке на тот момент, аж целых двадцать семь лет (!?). В армию он попал совершенно случайно. Работал мастером по отделке помещений в родном Саратове, зарабатывал очень хорошо и никоим образом не мог и подумать что его, уже в принципе "старпёра", если применительно к новобранцам, смогут облачить в форму буквально за пару недель до спасительного непризывного возраста. Но так уж получилось, что ссора с парторгом стройуправления накануне ноябрьских, плавно перешедшая в мордобой с "кровопролитием" из носа и губы партийного вождя местного разлива, поставили Нефёда перед выбором. Безальтернативным. Либо зона, либо армия. Нефёд выбрал, разумеется, более мягкий вариант. Ну а потом – пьяные сопли на проводах, занос тела Нефёда на призывной пункт и дальняя дорожка на Украину. Прибыв в войска, его вместе с двумя другими бойцами, отправили в учебку связи под Киев.
Когда эта троица была представлена учебному взводу курсантов, те не могли не улыбаться. Сами посудите. Боец Матросов был похож, как две капли воды, на Швейка. Героическая фамилия никак не вязалась с внешностью мальчишки – подростка с синими детскими глазками, круглым лицом и бочкообразной фигурой. Второй, Лопата, выглядел как заправский урка. А вот Нефёд… Ромбовидное бугристое лицо с малюсенькими поросячьими глазками, оттопыренные мясистые уши, внушительный рубильник – нос, не могли не вызывать смеха. Ну, и апофеоз – верхняя челюсть. Она целиком была "засажена" железными зубами. Вот такие типажи, украсили своим появлением учебный батальон связи.
Конец ознакомительного фрагмента.