Ротмистр Гордеев
Шрифт:
Особист что-то кричит демону на японском.
– Ты проиграл. Я предвидел твою хитрость, - приходит мне на помощь характерник, оказавшийся ещё и полиглотом.
Тут происходит нечто, заставившее меня открыть рот от изумления. Демон испаряется, оставляя бумажный фонарь на бамбуковом шесте и копьё.
– Обалдеть! – произношу я и тянусь к трофеям.
– Нет! – в один голос кричат Николов и характерник, но уже поздно: я коснулся одного из предметов.
– Ну, вашбродь, держись! – недовольно
Некогда уточнять, что именно, поскольку на это уже не остаётся времени. Начинает творится нечто невообразимое. Фонарь на бамбуковом шесте охватывает рыжее пламя, а когда оно гаснет, я вижу пред собой существо, чем-то смахивающее на огненного цвета лисицу.
– Дзинко! – бормочет Тимофей. – Лиса-оборотень.
Копьё обращается в что-то неописуемое, на наших глазах появляется монстр в виде гигантского паука-быка-тигра с лицом человека.
– Цитигумо! – ахает Тимофей, очевидно, хорошо знающий местный бестиарий.
Я вскидываю револьвер, целясь в Дзинко, но меня останавливает Лукашин-младший.
– Погодьте, вашбродь. Дозвольте мне с этой рыжей бестией потягаться! – весело кричит он.
Дотоле трансформацию оборотня мне приходилось видеть только в голливудских фильмах, но одно дело, когда смотришь кино, и совсем другое, как это происходит у тебя на виду в реальной жизни.
Сначала тело Фёдора вытянулось, запузырилось мускулами, в клочья разрывая одежду, лицо исказилось, нос подался вперёд, всё тело мгновенно заросло шерстью, вместо рук образовались лапы с огромными когтями.
Оборотень опустился на четвереньки, поднял морду и, раскрыв пасть, бросился на Дзинко.
И тут же резкий толчок сваливает меня с ног, это Тимофей успевает оттолкнуть меня от разошедшегося не на шутку Цитигумо. Выясняется, что и этой твари плевать на пули из серебра. Они отскакивают от него как горох от стенки.
Что-то ожигает мой бок. Я опускаю взгляд и понимаю, что это ножны от клинка, который чуть ли не раскалился.
Обнажаю шашку и вижу как на ней проступает загадочный узор. Готов поклясться чем угодно – прежде его на лезвии не было.
Ни Николов, ни морячок-кудесник, ни казак-характерник с вампиром не могут ничего поделать с разъярённым Цитигумо.
– Умри, сволочь! – кричу я и с шашкой наперевес кидаюсь на монстра.
Тот раздражённо отмахивается лапой, клинок касается её и к моему огромному удивлению сносит твари конечность.
– Убейте гада! – кричит Николов.
Ободрённый, набрасываюсь на страшное порождение магии с утроенной силой. Каждый мой удар причиняет чудовищу боль, хлещет кровь, ещё немного и она покрывает меня с ног до головы.
Чем больше наношу ран твари, тем слабее и неповоротливее оно становится. Наконец, мне удаётся подрубить ей последние лапы, свалить на землю. Взметнув клинок, обрушиваю его на шею Цитигумо, чтобы отделить башку от туловища.
Мне это удаётся, правда, не с первого удара. Чувствую себя мясником.
Тварь издыхает, я облегчённо вытираю пот, размазав чужую кровь по лицу, и убираю клинок в ножны.
Неподалёку валится Дзинко, его горло разорвано, из него хлещет бурая жижа.
Оборотень-медведь встаёт на дыбы и начинает бить себя по груди и издавать трубный крик. А потом… потом перед нами появляется прежний казак Лукашин, правда, из одежды на нём практически ничего нет, кроме лоскутков ткани.
– Никакой формы на тебя не напасёшься, - бурчит Николов, но я-то вижу, что это напускное.
На самом деле особист доволен.
– Иди, открой багажник, там есть ещё один комплект, - добавляет он. – Последний…
На этом приключения в монастыре не заканчиваются. Характерник приводит откуда-то маленького человечка, он кажется рахитичным ребёнком, весь щуплый и тонкий, однако у него лицо древнего старика.
– Вот, помощника демона сыскал, - говорит Лукашин-старший. – Здесь будем допрашивать или…
– Здесь, - прерывает Николов.
Японца сажают на колени. Особист останавливается напротив и начинает спрашивать. Сначала слуга демона молчит, однако пара затрещин Лукашина-оборотня приводят его в чувство, и японец говорит.
Что именно он сказал, не знаю, допрос вёлся на японском языке. Похоже, информация была важной: Николов несколько раз удовлетворённо качнул головой.
– Всё, он больше не знает, - наконец, сказал особист. – Кузьмин, он твой.
Вампир довольно осклабился.
– Пойдёмте к машине, - предложил мне Николов. – Кузьмин голодный уже несколько дней. Поверьте, это зрелище не из привлекательных.
Глава 5
Глава 5
Остаток ночи спал, как убитый… Хотя на войне – плохое сравнение. В общем, дрых без сновидений и без задних ног. Утром после завтрака: крепкий чай с пиленым сахаром, отличных белый хлеб из госпитальной пекарни и тушёное мясо с гречневой кашей, Обнорский пригласил в свой кабинет.
Снова стандартный медицинский осмотр с упором на рефлексы, ибо задействовал любезный Сергей Иваныч в основном инструментарий для их проверки. И по коленке молоточком побил, и перед зрачками его туда-сюда поводил, и по коже в разных щекотных метах поцарапал.
– Что ж, батенька, рефлексы ваши в полном порядке. А память… Голова предмет тёмный и всё ещё до конца неизученный. Но в вашем случае ретроградная амнезия, скорее всего, связана с падением с лошади, что и привело вас на госпитальную койку.