Ровесники. Герой асфальта
Шрифт:
Лучше бы он этого не говорил! Виталик досадливо дёрнул плечом:
– Спасибо. Ты ей очень льстишь своим королевским вниманием.
Мне не нравился его тон. Мне вообще всё с самого утра не нравилось, и настроение Виталика ещё больше усугубляло мое предчувствие беды. А Вадим по-прежнему беззаботно дурачился.
– Слушай, Ксюш, брось ты его на фиг! Он в красоте ничего не соображает! Тебе, Павлецкий, только пастушек деревенских обхаживать, а не с нормальными девчонками гулять!
Виталик стоял как каменный памятник
– Вадь, я понимаю, что такая вот индейская раскраска у девчонок в твоем вкусе. Тебе по жизни шалавы нравятся. Смотри только, не подцепи чего-нибудь в один прекрасный день.
– Не подцеплю. – Канарейку трудно было разозлить подобными подначками. – Я мальчик опытный и от таких напастей страховаться умею.
Словно развивая эту пикантную тему, из-за угла выглянула светловолосая головка Кати Богданович. Он, в отличие от своей сестры-близняшки, готовиться к спектаклю особенно не торопилась. И в гримёрке с нами её не было всё это время. Увидев Вадима, Катя мигнула ему лукавым серым глазом, кивнула себе за плечо.
– Ладно, дети мои. Разбирайтесь тут между собой сами как-нибудь. – Вадим засуетился, оживился еще больше. – А тебе, Ксюш, я всё-таки скажу: не слушай ты его! Меня слушай, я плохого не посоветую. Увидимся на спектакле!
Его взгляд полоснул меня на прощание с ног до головы, будто огнём обжег. Я и опомниться не успела, а Канарейки уже и след простыл. Вместе с Катей Богданович он скрылся за углом. Я ещё какое-то время стояла, не шевелясь, и смотрела в ту сторону.
– Куда это они?
– А ты как думаешь? – Виталик по-прежнему был мрачнее тучи. Я изо всех сил пыталась не обращать на это внимания.
– Так… Катя, значит, тоже одна из его подружек?
Виталик тяжело вздохнул.
– Я тебе, кажется, говорил тысячу раз. Каждая вторая девчонка в школе – Вадькина подружка.
– Странно. Почему именно Катя, а не Маша? Они ведь одинаковые.
– Господи, откуда я-то знаю, по какому принципу он себе шлюх отбирает? Никогда этим не интересовался и интересоваться не собираюсь!
Нет, терпению моему наступил предел – я, в конце концов, тоже живой человек.
– Чего ты кричишь? На кого злишься? – Я повысила голос, сама того не замечая. – Что я сделала не так?!
Я ожидала, что Виталик смутится, спохватится и начнет раскаиваться. Но не тут-то было! Мой трепетный Ромео разошёлся пуще прежнего, его буквально прорвало от нахлынувшего негодования.
– Ничего ты пока что не сделала! Только не надо было так краситься! Ты видела, как он на тебя сейчас смотрел?! Я знаю этот его взгляд! Вадька без ума от таких вот…размалёванных кукол!.. Теперь он тебе прохода не даст, пока своего не получит!
Я ушам своим не верила.
– Ты, значит, мне не доверяешь?.. Хорошего же ты обо мне мнения… Спасибо тебе большое. Знаешь что? Если рядом с Вадимом Канаренко у тебя возникают
Виталик ничего не ответил, только щёки его стали вдруг розовыми, словно от внезапно подскочившей температуры. Несомненно, он сам прекрасно понимал, что творится нечто глупое и нелепое, спор этот бестолковый возник на пустом месте, из-за дурацкой мелочи. Однако настроение было испорчено надолго. И надо же так – перед самым спектаклем!
Не знаю, чего бы мы ещё друг другу наговорили, если бы в этот момент к нам не подошла Воронина.
– Виталик! Ну где ты есть? Пошли, костюм тебе будем мерить и грим наносить!
– Татьяна Евгеньевна, - пользуясь случаем, обратилась я к учительнице, - он говорит, что я слишком ярко накрасилась. Но вы же сами нам так велели, правда?
Она окинула меня внимательным взглядом, мгновенно оценила и, сделав вывод, качнула головой:
– Не волнуйся, от сцены до зрительного зала расстояние довольно приличное. Оттуда ты не будешь выглядеть так вызывающе, как вблизи.
Я торжествующе посмотрела на Виталика. Он подавленно молчал, изучая афиши на стенах. Было видно, что мнения своего он так и не поменял.
– Катюшу Богданович не видали? – Тяжело дыша от быстрой ходьбы, возле нас очутилась Овсянникова. – С ног сбилась, нигде найти не могу! Маша уже давно готова, а вот куда Катя пропала – ума не приложу!
Я смотрела на Виталика, ожидая, когда же он соизволит дать Ирине Павловне точную справку о местопребывании второй Снежной Королевы. Однако Виталика будто и не касалось всё происходящее вокруг. И тогда помочь следствию решилась я.
– Она только что с Вадимом куда-то ушла.
Что самое интересное, ни Воронина, ни Овсянникова моим показаниям не удивились. Последняя только руками всплеснула возмущенно:
– Нет, ну вы гляньте на него! Меньше часа до начала спектакля – а он и тут успевает! Ладно, ему гримироваться не надо, а мне-то с Катькой минут сорок работать! Ни стыда, ни совести! Виталь!
– А? – Неохотно откликнулся безучастный ко всему Виталик.
– Ты-то куда смотрел?
Не стоило бы Ирине Павловне этого говорить! По крайней мере сейчас, когда Виталик и без того был на взводе. Он буквально взорвался, услышав в свой адрес несправедливое замечание.
– Да что я ему, в няньки что ли нанимался?! Не могу же я за ним бегать везде, у меня своей жизни быть что ли не может?!
Остыл Виталик так же быстро, как и вскипел. Устыдившись своей агрессии, он чуть ли не бегом бросился в гримёрную, оставив меня с Овсянниковой и Ворониной. Обе они были несколько обескуражены странным поведением всегда спокойного, доброго Виталика.
– Чего это с ним? – Ирина Павловна посмотрела на меня пытливо. – Поссорились что ли, Ксенька?
Я пожала плечами: