Ровесники. Герой асфальта
Шрифт:
В прихожую вошла мама.
– Здравствуй, Вадим. Очень хорошо, что ты нашёл время зайти к нам в гости.
– Добрый день, Ольга Михайловна. Я тоже рад возможности с вами пообщаться.
Откуда взялись в его голосе эти мягкие, робкие нотки? Или вид моей грозной (по слухам) мамы настолько смутил Вадима, что он и в самом деле растерялся?
– Ох, какая прелесть! – Мама заметила в моих руках цветы и поспешила сразу же их забрать. – Как это благородно!.. Ксенечка, ты хоть спасибо Вадику сказала?
Вот уже и Вадик…Очень мило…
– Конечно сказала, мам, что я, совсем невежа?
– Раздевайся, Вадик, разувайся. Ксенечка, покажи куда
И где это мама обучилась правилам этикета? Создавалось впечатление, что она всю жизнь принимала дома гостей! На моих глазах то и дело совершались поразительные метаморфозы!
Под дублёнкой у Вадима был изумительный белоснежный свитер, свободно спадающий на дорогие, фирменный джинсы (уж в чём-в чём, а в качестве шмоток я разбиралась неплохо!). Несмотря на то, что моя одежда вовсе не являлась стрёмной, в эту минуту, на фоне явившегося мне великолепия, я ощутила себя серой мышкой. Господи, как получаются у тебя такие создания?! По какому принципу ваяешь ты детей своих грешных, почему кому-то даешь всё, а другим – ничего? Нет, лично я была на бога не в обиде – мне, считаю, тоже от него немало перепало. И, тем не менее, возле Канарейки моя хвалёная красота, кажется, превращалась в полное ничто. Она просто таяла, стиралась, теряла свои краски. И вдруг я испугалась… Что, если маме Вадим покажется слишком вызывающим?! Хотя…С другой стороны, чем, собственно, он вызывающий? Красивое лицо и хорошая одежда – это вполне нормальные человеческие достоинства. Если бы Вадим был пострижен под панка или пришёл бы весь обвешанный цепями, вот тогда у меня точно имелся бы повод для паники, а так… Приятный во всех отношениях юноша.
– Где Виталик? – Шёпотом, почти беззвучно спросила я, оставшись в прихожей наедине с Вадимом.
– Там. – Он неопределённо мотнул головой куда-то в сторону. – Неподалеку бродит. Достал меня уже за эти дни конкретно. Слушай, у меня под глазом ничего не видно?
Я напрягла зрение до предела.
– Да нет, вроде.
– Слава богу. Пришлось крем-пудрой мазать. Иначе еще немного – и я бы точно от Виталькиного нытья повесился.
– Вадик! Ксенечка! Идите чай пить, все готово!
Мамин голос источал медовую елейность. С ума сойти можно, она, кажется, и Ксенечкой-то меня никогда раньше не называла!
28
Самым трудным в сложившейся ситуации было держаться серьёзно и давить внутри себя весёлый смех. Я, к сожалению, никудышная актриса и потому роль девочки-скромницы давалась мне тяжело. Сидя за накрытым для чаепития столом, я старалась смотреть куда угодно: на мамин фирменный пирог, на свои, вспотевшие от волнения руки, на белую кружевную скатерть, на недавно поклеенные зелёные в цветочек обои… В общем, куда угодно. ТОЛЬКО НЕ НА ВАДИМА. Потому что всякий раз, когда я случайно всё-таки бросала взгляд в его сторону, меня начинало трясти от исступленного хохота.
Такого Канарейку я не знала. Это был совершенно другой человек, близнец, как две капли воды похожий на Вадима. У него был другой взгляд, другая манера говорить, другие движения. Я просто не верила своим глазам!
– Ты знаешь, Вадим, когда Ксеня сказала мне о тебе, я была поражена. Ты очень талантливый мальчик, тебе кто-нибудь об этом говорил? – Мама превратила мирное чаепитие в подобие собеседования. Сама она при этом к чаю не притрагивалась, занятая созерцанием своего гостя.
– Мне говорили об этом, конечно. Но сам я считаю, что
– Нет, поверь, это у тебя просто очень заниженная самооценка, Вадим.
(Это у Канарейки-то заниженная самооценка?! Ха-ха-ха!)
– Сейчас так трудно встретить умных, хороших ребят! Никто учиться не хочет, все только по улицам мотаются. Вот и моя дурочка всё туда же рвется, в эти дурацкие тусовки. Как будто нельзя свободное время с пользой проводить.
– Вы знаете, а у меня его и нету почти, свободного времени.
– Да-да-да, Ксеня мне говорила. Как ты всё успеваешь, Вадик? Это же так сложно.
– Сложно. – Готова поспорить, Вадим понятия не имел, чего имела мама в виду и в чём заключается эта самая сложность. Он действовал вслепую, наугад, по принципу «надо соглашаться со всем».
– Конечно сложно, Ольга Михайловна, но в жизни всякие знания могут пригодиться.
– Да. Я с тобой согласна. – Мама заворожено любовалась Вадимом и не скрывала этого. – Я сама класса до шестого учиться не хотела. Слава богу, вовремя за ум взялась, родители мозги вправили. Теперь вот Ксене пытаюсь внушить, как необходимо всестороннее образование. Не хочу, чтобы она повторила мои ошибки. Но у неё, похоже, ещё ветер в голове. Ни цели в жизни, ни мечты.
– Разве такое бывает? – Вадим посмотрел на меня осуждающе, быстро хлопая ресницами. – Ксюш, так нельзя. Это сейчас тебе кажется, что жизнь проста и легка, пока тебя родители обеспечивают. Но ты же не будешь всю жизнь у них на шее сидеть.
– Я замуж выйду сразу после школы. И пересяду на шею мужа. – Я уже устала быть пассивным наблюдателем в этой игре и тоже решила принять в ней самое непосредственное участие.
– Вот…- Мама будто даже обрадовалась, услышав мое крамольное заявление. – И все они сейчас такие. Ни учиться, ни работать не хотят. Хоть бы ты её вразумил, Вадик.
– Я постараюсь, Ольга Михайловна. – Клятвенно пообещал Вадим. – Вообще, Ксюша хорошая девочка, это она нарочно так себя ведёт. Выделиться хочет. Но если на неё хорошее влияние оказать, она исправится. Я могу помочь. Только время надо найти.
– Ты давно английский учишь? – Внезапно сменила тему мама. Вадим не растерялся – перестроился так же резко:
– Да. У меня мама – преподаватель английского. Я с детства слышал и ещё до школы мог на нём свободно изъясняться.
– Надо же… - Мама изумлённо покачала головой. – А я слушаю кассету и поверить не могу. Такая чистая речь. Хотя, если честно, мне твои гитарные композиции больше понравились. Они душевней. Очень бы хотелось живьём твоё исполнение послушать, только я забыла Ксене сказать, чтобы ты гитару захватил.
– Так у меня нету гитары. – Простодушно отозвался Вадим, честно глядя на маму.
– Как – нет? – Та слегка растерялась. – Как же ты в кружок ходишь, если у тебя своей гитары нет?
Вон он, первый конфуз, которого я так боялась! Вадим метнул на меня молниеносный взгляд.
«Чего ты там ещё про меня наплела?» - Успела я в нём прочитать. Как всегда в подобных ситуациях щеки мои предательски вспыхнули и зарделись краской. Чем я могла ему ответить?
– А…Дело в том, что гитара была…Вернее, она и сейчас есть. Но у меня дома собака…Щенок еще, зубы режутся. Стоило один раз гитару без присмотра оставить – и всё. На щепки изгрызла.