Ровесники. Герой асфальта
Шрифт:
– Если честно – жалко. Он сам не раз говорил. Анжелка, по его словам, одна пятерых стоит.
– И все-таки даже ради неё он не хочет войну прекращать?
– Ксюш, я думал, что ты давно уже поняла: Вадька никогда ничего не делает ради девчонок. У него их слишком много и совершать для них какие-то благородные поступки – не в его духе.
Мне опять стало грустно и обидно.
– Это потому что он никого ещё не любил по-настоящему.
Как ни странно, Виталик уловил моё настроение:
–
– Конечно. – Не стала я отрицать. – Плохо, когда человек только пользуется чувствами других людей, ничего не отдавая взамен.
Развивая свою мысль, я невольно ужасалась. О ком я сейчас говорила? О Канарейке? Или о себе? Вот идиотка…Испереживалась вся… Вадим, видите ли, только позволяет себя любить. А ты, Ксюшенька, лучше что ли? Разве ты не лицемеришь, изображая из себя Джульетту?
– Ксюш, это всё ерунда. В пятнадцать лет ещё можно так смотреть на вещи.
Ну вот и славненько…Оправдывая своего друга, Виталик, сам того не ведая, заодно оправдал и меня, так что совесть свою я вполне могла успокоить.
По улице мы брели медленно. И не брели даже, а скорее ползли как сбившиеся с пути черепахи. Как не хотелось домой! Почему время несётся галопом, и жизнь летит кувырком?
– Как ты думаешь, в воскресенье Вадька будет нормально выглядеть? – Виталик шагал, угрюмо разглядывая дорогу. Спасая уши от холодного ветра, я накинула на голову капюшон.
– Не знаю. А что?
– Как – что? Если бы к воскресенью синяки прошли, он мог бы сразу идти к твоей маме.
Я остановилась:
– Что, вот так запросто он возьмет и явится к моей маме ни с того ни с сего?
– Нет, почему ни с того ни с его? Ты же сама говорила, что мама мечтает с ним познакомиться. Скажи ей, что пригласила его на воскресенье в гости, назови точное время. А там уж мы с Вадькой договоримся и всё устроим в лучшем виде. Только время прямо сейчас надо назначить. Чтобы ты уже готова была.
– Интересно, а как это я узнаю, в каком состоянии будет в воскресенье Вадим? Мы же ни разу не увидимся за это время. И телефона у нас нет.
Теперь мы уже стояли прямо посреди дороги, мешая спешащим по своим делам прохожим. Виталик в замешательстве кусал губы, а я смотрела на него и ожидала какой-нибудь умной мысли.
– Знаешь, - в конце концов оживился мой верный рыцарь, - ты пока ничего конкретного маме не обещай на всякий случай. А в воскресенье, часиков в одиннадцать, с утра к окну подойди. Я тебе знак подам.
Что ж, затея была неплохая. А главное – единственная из всех возможных. Я искренне надеялась, что в воскресенье Вадим будет готов к нашему спасению, и никакая очередная пассия не отобьёт у него желания нам помочь.
26
– Ксеня, это ты? – Мамин голос доносился из ванной.
– Конечно. Кто же ещё? – Я, не развязывая шнурков, стащила с ног полуботинки и, спихнув их с дороги, подошла к маме поближе. – А ты, я гляжу, все тащишься?
Мама так и застыла возле стиральной машинки с охапкой постельного белья в руках
– Какая грубость…Сколько можно тебя отучать от этих жаргонных словечек?
– Это не жаргон вовсе. Это язык молодежи. – Тяжело вздохнув, взялась объяснять я, но поняла вдруг, что переубедить маму очень трудно и сходу переключилась на более приятную и очень важную тему.
– Кстати, ты всё еще хочешь познакомиться с этим мальчиком?
Как по мановению волшебной палочки, мама мгновенно успокоилась, у неё даже глаза засверкали по-особенному, по молодому.
– А что? – Даже в голосе её затаилась радость.
– Ничего. Вполне вероятно, что он придет к нам в воскресенье. Но это еще не точно.
– То есть как – неточно? – Мама в сердцах пихнула белье в машинку и уставилась на меня, требуя объяснений. Действительно – почему неточно? Я наспех начала сочинять очередную басню.
– Ну…Не точно потому что Вадим очень занятой человек. У него каждый час по минутам расписан. Он в кружки ходит. Английским занимается, гитарой, хореографией…
– Да что ты говоришь… - Мама окончательно погрузилась в благоговейный транс. – Но разве в воскресенье кружки работают?
– Значит работают. Но я его очень просила, про тебя сказала. Он не обещал, но скорее всего, у него найдётся время с тобой пообщаться.
Мама шумно вздохнула – словно только что мимо неё пронесся кирпич, едва не коснувшись головы.
– Хорошо бы…Ты знаешь, по-моему, он просто гениальный. Неужели в наше время ещё остались такие ребята?
Я как можно безразличней пожала плечами:
– Значит остались.
– Скажи, а какой он из себя?
Нет, мама не уставала меня сегодня поражать! Что ещё за девичье любопытство?
– Он?...Красивый. Даже очень.
– Я так и знала. Человек с таким голосом не может быть посредственным внешне.
У меня на этот счёт было другое мнение, однако выражать его вслух я не стала.