Ровно в полдень
Шрифт:
— Тогда пойдем по новой. И начнем не с нападения, а с того момента, когда вы вышли утром из дома.
Фиби знала, как это делается. Вновь и вновь повторяя одну и ту же историю, вы начинаете вспоминать такие мелочи, которые поначалу могли ускользнуть от вашего внимания.
И она стала рассказывать о том, как пошла утром на автобусную остановку, поскольку машина все еще была в ремонте. Она прихватила из дома МРЗ-плеер, которым любила пользоваться Ава во время работы в саду, и пыталась убедить себя в том,
— Вы что-нибудь заметили? Не было ли, случаем, ощущения, что вас преследуют?
— Нет, ничего такого. Правда, я об этом не думала, но в целом все было как обычно. Я сразу прошла в свой кабинет и занялась разбором бумаг.
Фиби подробно описала свою утреннюю рутину, попутно перечислив офицеров и детективов, с которыми ей пришлось иметь дело. Все как всегда, думала она. Обычный понедельник.
— После разговора с капитаном я направилась вниз.
— Вы всегда пользуетесь лестницей?
— Да, это уже вошло в привычку.
— Вы с кем-нибудь разговаривали по дороге?
— Нет. Впрочем… Я сказала своей помощнице, что иду на занятие. Стоп!
Поставив чашку с кофе, Фиби откинулась назад и закрыла глаза. Мысленно она вновь прокрутила всю ситуацию, увидев себя при этом как бы со стороны.
— Она задержала меня почти на минуту, задавала какие-то вопросы, которые вполне могли подождать — особенно если учесть, что я спешила на занятие. Тогда я не обратила на это внимания, разве что слегка разозлилась… Время поджимало, да и девушке было хорошо известно, что меня уже ждут.
— Кто ваша помощница? — спросила Лиз, доставая свой блокнот.
— Энни Утц. Она пришла к нам несколько месяцев назад. Я думаю… — пытаясь восстановить в памяти всю картину, Фиби вновь прикрыла глаза, — я думаю, она пыталась задержать меня специально… Болтала какую-то ерунду. Потом сказала, что я, должно быть, буду спускаться по лестнице — как всегда.
Фиби открыла глаза. Теперь в ее взгляде читалась неприкрытая ярость.
— Она подала ему сигнал, по мобильному или радиотелефону. Она дала знать этому ублюдку, что я снова решила обойтись без лифта.
— Думаете, у них что-то вроде романа?
— Вряд ли. Как я уже сказала, она здесь новенькая — только пару месяцев в управлении. Весьма дружелюбная девушка. Выглядит очень броско. Не замужем. Любит пококетничать с мужчинами, но не пережимает. А вчера она нервничала. Не так чтобы очень, но… Я спешила и поэтому не обратила внимания. Надо сказать, я просто забыла о ней, о нашем разговоре — вплоть до этого момента.
— Я поговорю с ней.
— Нет, мы поговорим. Я еду с вами.
— Лейтенант. Фиби…
— Просто поставьте себя на мое место.
— Помочь вам одеться? — глубоко вздохнув,
Отчаянно потея и проклиная все на свете, Фиби пыталась влезть в рубашку. И тут в комнату вошла Эсси.
— Что, скажи на милость, ты делаешь?
— Пытаюсь влезть в эту проклятую рубашку. Мне нужно уйти с детективом Альбертой.
— Никаких «уйти». Ты немедленно отправляешься в собственную постель, Фиби Макнамара!
— Я всего лишь на час.
— Фиби, не заставляй тащить тебя в чертову постель!
— Мама, ради бога, — Фиби, у которой опять заболели все ушибы, в бессилии уронила руку, — помоги мне лучше с этой идиотской пуговицей.
— Я же сказала, ты никуда не пойдешь.
— Пойду. Наконец-то в моем деле появилась зацепка, и я намерена…
— Фиби, не говори о себе как о деле. Ты — моя дочь.
Фиби устало нянчила больную руку. Даже сквозь собственное раздражение она отчетливо видела в глазах матери проблески надвигающейся паники.
— Мама… Все в порядке. Давай попробуем успокоиться.
— Я успокоюсь, только когда ты вернешься в постель. — Эсси решительно подхватила халат дочери. — Живо! Я не намерена…
— Мама, послушай меня. Моя рука скоро будет здорова, ушибы тоже заживут. Но мы обе знаем, что это такое, когда болит внутри. И ты поймешь, если я скажу, что не смогу вылечиться до тех пор, пока этого человека не поймают. Пока его не заставят расплачиваться за то, что он сделал.
— Тебе необязательно заниматься этим самой. Есть и другие люди…
— Я знаю, что ты думаешь именно так. Я могу тебя понять. Но и ты постарайся понять меня. Мама, я не хочу жить в страхе. Я просто не могу.
— Это совсем не то, о чем я прошу тебя. Совсем не то.
— Но я испугана. Стоит мне закрыть глаза, и я вновь оказываюсь там, на лестнице.
— Бедная моя детка. — Слезы хлынули по щекам Эсси, когда та с нежностью коснулась лица дочери.
— Наверно, мне было бы проще поддаться этому страху. Но я знаю, что если поступлю так, то в душе уже никогда не выберусь с этой проклятой лестницы… Пожалуйста, помоги мне надеть эту рубашку.
Сквозь слезы Эсси внимательно вглядывалась в лицо дочери.
— Я не хочу, чтобы ты жила так, как живу я. Не хочу, чтобы ты всего боялась.
— Я знаю.
Медленно, не спуская с Фиби глаз, Эсси застегнула на ней рубашку.
— Тебе действительно нужно идти?
— Да, мама. Извини.
— Фиби, — Эсси осторожно вложила ее руку в повязку, — как только вернешься домой, немедленно в постель.
— Как скажете, мэм.
— И ты съешь все, что я приготовлю тебе на ужин.
— Все до кусочка, — пообещала Фиби, нежно целуя мать в щеку, где под искусным макияжем виднелся крохотный белый шрам. — Спасибо тебе.