Роза Черного Меча
Шрифт:
Даже сейчас при воспоминании о пережитом унижении кровь бросалась в голову: мерзавцы связали его, словно гуся, предназначенного для жарки, и сдали властям как разбойника по прозвищу Черный Меч.
Черный Меч! Эрик горько усмехнулся. Именно это и тревожило его больше всего, ибо неопровержимо свидетельствовало: подлое дело было отлично продумано. И он угодил прямо в ловушку. Странно одно: если он имел дело с разбойниками, то почему они попросту не прикончили его и не предъявили властям мертвое тело? К чему были все эти хитрости - тюрьма, виселица?
При всем старании Эрик не мог припомнить никого, кто пылая бы к нему такой ненавистью, чтобы
В бессильной ярости Эрик сжал кулаки. Почему какие-то люди хотели его смерти, в конце концов было не столь уж важно. Значительно важнее - кто эти мерзавцы, поскольку он намерен отыскать их и воздать им по заслугам. И кем бы они ни оказались - им скоро придется убедиться, что они совершили непоправимую ошибку, избрав мишенью сэра Эрика из Уиклиффа.
Лицо Эрика налилось гневом. И в эту самую минуту Розалинда оглянулась. Уловив испуг в глазах девушки, Эрик встревожился, прекрасно сознавая, что вид у него, должно быть, устрашающий. Едва он сделал шаг в ее сторону, Розалинда вздрогнула и испуганно отступила в воду. Эрик сразу остановился, не желая пугать девушку еще сильнее. Он внимательно смотрел на нее, и тут странная мысль закралась ему в голову.
Розалинда не двигалась с места: в ней боролись страх и возмущение. Она подобралась, готовая при малейшей опасности пуститься наутек. Ее лицо дышало негодованием и презрением к нему. Стоя по щиколотку) в воде, с закатанными рукавами, в юбке, обвисшей под тяжестью намокшего подола, Розалинда выглядела юной и хрупкой, но от пристального взгляда Эрика не ускользнули округлые женские формы. Он отметил крутой изгиб бедер под грубой шерстяной тканью и упругость молодых грудей, натянувших лиф. Потом он перевел взгляд на лицо, и мелькнувшая в голове мысль показалась еще более заманчивой.
Розалинда смыла грязь, въевшуюся в кожу за эти дни. От нее веяло свежестью и здоровьем юности: матово-белое лицо с нежным румянцем на щеках было не из тех, что легко забываются. Сверкающие капли воды, как бриллианты, играли на тонкой коже и густых ресницах, разбрасывая искорки солнечного света.
В этом золотистом ореоле Розалинда походила на лесную нимфу: пугливую и отважную, ускользающую и зовущую к себе. Ресницы у нее дрогнули, и Эрик присмотрелся к ее глазам.
Какие необычные, поразительные глаза. В их золотисто-зеленой прозрачной глубине постоянно что-то менялось, они были окаймлены более темным синим ободком, и, может быть, именно этот контраст производит такое ошеломляющее впечатление.
Как же он раньше не заметил этого? Эрик невольно подался вперед: мысль, которая могла показаться бредовой, начала приобретать более отчетливые очертания. Но Розалинда отступила на несколько шагов и тревожно огляделась, ища путей к спасению.
– Я не собираюсь причинять вам зло, госпожа Роза.
Розалинда настороженно взглянула на него: на лице ее читалось нескрываемое недоверие.
– Ты же кормишься тем, что причиняешь людям
– Я не обидел бы ту, которой обязан жизнью.
Эрик видел, что Розалинда все равно не верит ему. Она удивленно посмотрела на него, отвела глаза и, не удержавшись, снова бросила на него любопытный и в то же время скептический взгляд. Нет, чем дальше, тем больше Эрик проникался уверенностью, что его идея совсем не безумна. Само небо послало ему эту девушку. Он повернулся и с беспечным видом направился к более глубокой части заводи. Там он присел на корточки у молчаливого родника и, набрав в руку камешков, принялся лениво швырять их по одному в воду. Какая польза, если он спугнет девушку, особенно теперь, когда стало ясно, что она могла бы помочь его мести свершиться? Видя, что напряжение не отпускает Розалинду и она по-прежнему готова вспорхнуть при любом неосторожном движении, Эрик понял: ему придется приложить немало стараний, чтобы разрушить превратное представление о себе, которое у нее сложилось.
– Расскажи мне о грабителях, напавших на ваш отряд под Данмоу.
Розалинда с подозрением взглянула на него, и ее лицо вспыхнуло от гнева при воспоминании о событии, перевернувшем всю ее жизнь.
– Это были твои люди?
– с вызовом спросила она.
– Нет.
– Да, пожалуй, не твои - вы же все сидели под замком. А в других обстоятельствах вы бы не поколебались сделать то же самое.
– Те двое, которых повесили, мне незнакомы.
– Эрик бросил на Розалинду невозмутимо-спокойный взгляд.
– И не в моих привычках нападать на беззащитных женщин и неопытных юношей.
С минуту Розалинда обдумывала его слова, затем глаза ее сузились.
– Не хочешь ли ты сказать, что ты не вор и не убийца?
– Ее темные брови чуточку приподнялись.
– И что ты неповинен в тех преступлениях, из-за которых оказался на эшафоте?
Ее недоверие вынудило Эрика горько улыбнуться:
– Если бы я сейчас сказал, что это так и есть, - ты поверила бы?
Розалияда вздернула подбородок и одарила Эрика уничтожающим взглядом.
– Нет, не поверила бы.
Его улыбка угасла. Конечно, а почему она должна поверить? В его роли преступника, приговоренного к повешению и чудом избежавшего петли, - разве можно было признать в нем рыцаря? Презрение Розалинды, вместо того чтобы навсегда покончить с взлелеянной им мечтой, лишь укрепило этот дерзкий замысел. Придет время, когда она не сможет с такой легкостью отмахнуться от него.
– Что ж, тогда и говорить не о чем, - заключил он, равнодушно пожав плечами.
Установилось краткое неловкое молчание, в течение которого они испытующе смотрели друг на друга. Эрик понимал, что девушка мысленно прикидывает, насколько он опасен для нее и в какой мере можно доверять его обещанию проводить их до самого Стенвуда. Но он уже не колебался. Он проводит ее до замка, но не ради коня и оружия, а ради иной, куда более заманчивой награды.
Его глаза задержались на тонком лице, обрамленном копной волос цвета красного дерева. Она такая же деревенская девчонка, как он разбойник с большой дороги. Волей судьбы старинный обряд весеннего обручения сделал их мужем и женой. И хотя оба видели в этом временном союзе лишь средство вырваться из того отчаянного положения, в котором очутились, теперь Эрик усмотрел в нем несравненно более серьезные преимущества. Если рассказ Розалинды о смерти брата правдив, значит, она единственная наследница отца. А сейчас она его жена.