Роза и червь.
Шрифт:
— И за триста с чем-то лет никто так и не осмелился сделать копию?
— А зачем? — пожал плечами Валериан. — Кому нужны эти терабайты галиматьи? Всё равно никто кроме Локвуда не был способен увидеть в них смысл. Зачем нам оригинал, когда есть писания самого гейммастера Неда? — Местоблюститель встал, шагнул к шкафу, провёл рукой по строю книжных корешков. — Вот, смотрите, версия перевода 2105 года. Расширенная версия 2107 года. Прижизненные дополнения… Посмертные дополнения… Канонический русский перевод… Комментарий гейммастера Барбары… Компендиум толкований северной школы… Ну
— В чём тогда ценность оригинала?
— Иногда, мой друг, вы демонстрируете прискорбную наивность, — вздохнул Валериан. — Или пытаетесь таковую изобразить. Ценность представляют не какие-то там битые файлы на давно нечитаемом носителе. Ценность представляет Родонитовый Ковчег. В качестве священной реликвии и символа моего сана, — Истиноучитель горделиво выпрямился. — Община избрала меня местоблюстителем престола Первосвященника, но пока Ковчег не у меня, полноправным Первосвященником мне не быть. Теперь понимаете?
— О да, — Арлекин довольно улыбнулся. Ну конечно — всё дело было во власти, иначе и быть не могло — Итак? Куда умыкнул ковчег ваш Мирослав?
Валериан скривился от одного звука ненавистного имени.
— Мирослав!… Я десять лет ничего не слышал об этом проходимце. А недавно услышал. — Гейммастер сел. Протянул тяжёлую паузу. — Он объявился на Зелёном Мосту. Ковчег до сих пор у него. И он не оставил своих претензий на главенство в церкви. Нашёл там покровителей, сколотил что-то вроде банды… В общем, поднялся. — Валериан мрачнел с каждым словом. — И меня это пугает. Мирослав — жестокий, мстительный человек. И вполне способен подослать ко мне своего фанатика-ассасина…
— И поэтому вы решили подослать к нему меня? — ухмыльнулся Арлекин.
От такой прямоты местоблюститель поморщился.
— Зачем же так, мой друг! Не надо его убивать… если не будет иного выхода. Постарайтесь решить дело добром. В любом человеке, даже в последнем злодее, есть частицы высшей истины… Все мы, в конечном счёте, заблудшие и забывшие свою сущность игроки из Реального Мира… Если вы убедите Мирослава покаяться, вернуть Ковчег, признать меня Первосвященником, распустить банду и обратиться к истине и добродетели — честь вам и хвала!… Ну а если нет… — Валериан пожал плечами. — Пусть он умрёт. Желательно всё-таки без мучений. Разберитесь с ним так или иначе, верните Ковчег — и мы в расчёте.
— Отличное задание, — Арлекин восхищённо покачал головой. — Просто мечта. Верно ли я понял, что в ереси Мирослава убийство не считается таким грехом, как у вас?
— Более чем верно поняли, мой друг. Убийство считается у него добродетелью. Наша цель — осознание свой сущности и освобождение из Игры, возвращение в Реальный Мир, наш истинный дом. А эти еретики верят, что Реальный Мир на самом деле тоже виртуальный, что лестница миров бесконечна, что освобождение невозможно… Их цель — всемогущество в нашем мире, — в голосе Валериана клокотала ярость. —
— Наверняка и он про вас говорит то же самое, — усмехнулся Арлекин, — но мне всё равно нравится. Искатель утерянного Ковчега, с ума сойти! Как он выглядит, ваш Ковчег?
Валериан вновь потянулся к шкафу и вытащил увесистый крупноформатный альбом. Этот был на английском: «Реалианское искусство. Каталог новомосковской коллекции». Гейммастер раскрыл альбом посредине. На фотографии оказалось нечто вроде пирамидальной этажерки; подпись гласила: «Гора Кайлас». Валериан перелистнул ещё несколько страниц, и Арлекин увидел цилиндрическую шкатулку из красивого марганцево-розового камня с чёрными прожилками. «Родонитовый Ковчег. Североамериканская школа, 2109 г.»
— Запомнил, — кивнул Арлекин, — не спутаю. Я берусь за вашу работу.
— Когда?
— Когда выполню своё основное задание. То самое, о котором вы не знаете и знать не хотите.
Валериан нахмурился.
— Не затягивайте это слишком надолго.
— Это зависит не только от меня. — Арлекин встал с дивана — видимо, слишком резко, потому что в голове тотчас проснулась боль. — Всё, гейммастер. Спокойной ночи.
— Да не иссякнет в вас сознание Истины, — Валериан встал и привычным беглым движением пальца начертил на его лбу Реальномирнную Спираль.
Арлекин проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Чьи-то глаза в темноте горели безумным пламенем… Глаза Игоря, конечно. Кого же ещё.
— Ну ты вовремя, — Арлекин протёр глаза. — Придумал мне поручение? — Игорь энергично закивал и потянул его за руку. Другой рукой он прижимал к боку толстую кипу тетрадей. — Ладно, ладно, иду.
Арлекин осторожно встал. Игорь немедленно потащил его к окну. Стояла глубокая ночь, в окне над садом и медиториумом чернело ясное глубокое небо — усеянное звёздами, вспыхивающее метеорами, мигающее огнями орбитальных баз.
— М! — промычал садовник, показывая куда-то на небо. — М!
Арлекин проследил направление его руки. Там, в южной части неба, горела яркая белая планета. Венера? Нет, слишком далеко от Солнца. Юпитер или Сатурн? Была бы на голове диадема — даймон определил бы сразу, но он оставил диадему в постели…
— Планета, — сказал Арлекин. — И что?
— М! — садовник потряс перед его носом кипой тетрадей. — М! — сделал вид, что швыряет тетради в сторону планеты. — М! — сунул тетради в руки Арлекина. — М! — прижал руку к сердцу.
— Ты… — медленно сказал Арлекин. — Хочешь… Чтобы я… Отправил… Твои записи?…
— М, м, м! — исступлённо закивал садовник.
— На… — Арлекин хотел было указать рукой и сказать «на эту планету» — но вовремя спохватился. — На планету Венера?
— М, м, м, м!
— Да ты сумасшедший, — сказал Арлекин. — И желания у тебя сумасшедшие. Ладно, — он дружественно хлопнул Игоря по плечу. — Раз ничего умнее не придумал — ладно, отправлю на Венеру. Обещал — сделаю.