Роза и лилия
Шрифт:
– Отец сказал мне, что ты просила совета о вложении денег.
– Он ответил, что подумает об этом.
– Так и будет.
– Исаак, почему ты пришел?
– Неиспитая
– Ничего не изменилось, – сказала Жанна.
Исаак покачал головой:
– Ты все время забываешь.
– Что? То, что ты еврей?
– Мы сможем видеться только ночами. Как летучие мыши. Но ведь ты не летучая мышь.
– Исаак, ты знаешь, что останешься сегодня здесь?
Он внимательно посмотрел на нее:
– А еще я знаю, что уйду до зари.
Так долго дремавшая страсть вспыхнула словно огонь, пожирающий смолистые бревна.
Он сказал, что в Аржантане они занимались любовью как ангелы. Это была правда,
Она слышала, как его крылья расправляются во мраке. Быть может, когда-то и вправду было много подобных людей, и как раз про них говорится в Писании.
Она попросила его довершить недовершенное.
– Нет, – ответил Исаак, – мы не можем произвести на свет еще одну жертву.
– Какую жертву?
– Ребенка еврея.
Грусть, охватившая Жанну, быстро растаяла в потоке ночной любви.
Он закричал: «Жанна!» Фениксы взмыли в самую высь.
Его крик впечатался в ее мозг, словно надпись, выбитая на камне. Всякий раз, когда Жанна Пэрриш вспоминала его, грусть поселялась в ее сердце.