Роза и семь братьев
Шрифт:
— Конечно, люди, о которых говорится в этих книгах, особенно счастливы и умны, — ответил Уилл, разглядывая картинку, на которой маленький, но очень добродетельный юноша дрался с пьяным великаном, а под картинкой была изящная надпись: «Неустрашимый Дик прошибает голову пьянчуге Сэму».
— Эти книги дают детям ложные представления о жизни и труде и знакомят их со злом и низостью, о чем они могли бы и не знать; и учат добиваться одного — богатства или суетных почестей, которые часто не стоят времени, потраченного на их приобретение. Мне кажется, что некоторые из этих писателей могли бы писать недурные, правдивые и полезные рассказы, в которых были бы хорошие герои, хотя и с недостатками, как и у всех людей. Я просто не могу видеть в библиотеке толпы мальчиков, читающих такие глупости. Произведения эти очень слабы, чтобы не сказать вредны. Это дурные книги для умов, которые жаждут пищи, и мальчики останавливаются на них лишь потому, что не находят ничего лучшего. Моя лекция кончена; теперь я хотела бы услышать ваше мнение, джентльмены, — с пылающим от волнения лицом сказала тетушка Джесси и замолчала.
— Мне очень нравится Том Браун, мама, и мне бы хотелось, чтобы мистер Хьюз написал еще одну такую же хорошую повесть, — заметил Арчи.
— В книге про Тома Брауна ты и не найдешь ничего подобного.
— Но в моей книжке так интересно рассказывается про другие страны! — воскликнул Уилл.
— Описания автор, вероятно, заимствовал из путеводителей, и я думаю, только они и имеют какую-либо ценность. Остальную же часть книги составляют приключения мошенников. Они-то вас и интересуют, — ответила мать, откидывая рукой волосы, падающие на лицо. Она не любила читать нотации и поэтому выглядела расстроенной и смущенной.
— Во всяком случае, мама, те места, где описывается путешествие по морю, прочесть небесполезно. Мы учимся, как надо управлять кораблем, а опыт приобретем, когда выйдем в море, — заметил Джорджи.
— В самом деле? Значит, вы можете объяснить мне, например, вот эти слова, — и миссис Джесси зачитала несколько фраз из той же книги. — «Ветер зюйд-зюйд-вест, и мы можем подняться на четыре румба и лечь в бейдевинд в шесть румбов от ветра. По мере того, как наше судно подходит, будем выбирать фок- и грот-мачты, отпустим наветренные брасы и подтянем подветренные».
— Конечно, я бы мог, если б не боялся дяди. Он знает гораздо больше, чем я, и будет смеяться, — начал Джорджи, явно смущенный вопросом.
— Ведь ты знаешь, что мы не можем, так зачем же обманывать? — заявил Уилл, переходя на сторону неприятеля, к величайшему отчаянию Джорджи. — Мы и наполовину не понимаем морского языка, мама, и мне кажется, что и все остальное в книге может быть неправильным.
— А мне бы хотелось, чтобы мальчики не говорили со мной, как будто я корабль, — произнесла Роза обиженно. — Когда мы шли сегодня из церкви, дул очень сильный ветер, и Уилл кричал на всю улицу: «Уберите фок и спустите бом-кливер, это облегчит вас».
Мальчики засмеялись над тем, как Роза изобразила Уилла. Они ведь хотели только посоветовать ей плотнее завернуться в пальто и придержать перо на шляпке.
— Сказать правду, если мальчики и должны иметь какой-нибудь особый язык, то пусть лучше это будет «морской язык», как говорит Уилл. Меня меньше огорчит, если мои сыновья будут говорить «поднять фок», чем «черт возьми». Однажды я сказала, что у меня в доме никто не будет произносить грубых слов, но вот, к сожалению, сейчас сама нарушила свой же запрет. Я не хочу, чтобы в моем доме читали такие безобразные книги. Арчи, пожалуйста, отправь их туда же, куда вы отправили сигары.
Миссис Джесси обняла обоих мальчиков.
— Да, да, туда же, — продолжила она энергично. — Вам нравятся морские приключения, мои дорогие, и даю слово: вы их получите. Но теперь прошу вас, пообещайте мне не читать подобных книг, по крайней мере, месяц, и я вознагражу вас за это.
— О, мама! Неужели ни одной? — закричал Уилл.
— Только дочитаем эти, — умолял Джорджи.
— Ваши братья выбросили наполовину выкуренные сигары, и книги должны последовать за ними. Неужели вы хотите, чтобы «старички», как вы их называете, перещеголяли вас, или хотите показать, что менее послушны вашей мамуле, нежели они — своей кузине Розе?
— Конечно, нет! Ну-ка, Джорджи!
И Уилл геройски дал обещание. Брат же его вздохнул и покорился, сказав предварительно, что он дочитает свою повесть до конца месяца.
— Ты взвалила на себя трудную обязанность, Джесси. Теперь тебе надо найти хорошее чтение для мальчиков взамен приключенческим повестям. Это все равно что перейти от тортов с малиной к простому хлебу с маслом; но ты, наверное, спасешь их от этой лихорадки, — засмеялся доктор Алек.
— Я помню, как дедушка говорил, что страсть к хорошим книгам — одно из лучших средств, которое охраняет человека от многих неприятностей, — сказал Арчи, глядя в раздумье на маленькую библиотеку, которая была перед ним.
— Да, но современным людям некогда читать: человек должен стараться нажить как можно больше денег, или он — ничто, — заметил Чарли, желавший похвастаться своим знанием жизни.
— Любовь к деньгам — это язва Америки, и ради нее люди готовы продать свою честь и доброе имя. Теперь не знаешь, кому верить, и только такой гений как Агассис [19] осмелился сказать: «Я не могу терять время на то, чтобы разбогатеть», — печально вздохнула миссис Джесси.
— Так ты хочешь, чтоб мы были бедны, мама? — спросил Арчи с удивлением.
19
Жан Луи Родольф Агассис — швейцарский естествоиспытатель.
— Нет, мой дорогой, и надеюсь, что этого не произойдет, если только вы не лишитесь способности владеть руками; но я боюсь этой жажды наживы и соблазнов, которые следуют за ней. О, дети мои! Я дрожу, думая о том времени, когда отпущу вас от себя. Мне кажется, сердце мое будет разрываться на части, зная, какие искушения ждут вас. Легче будет видеть вас мертвыми, чем узнать, что о вас нельзя сказать тех слов, которые говорили о Самнере [20] : «Ни один человек не смел предложить ему взятки».
20
Чарлз Самнер — политический деятель США, сенатор, убежденный противник рабства.
Миссис Джесси была так взволнована, что голос ее задрожал при последних словах, и она крепче прижала к себе белокурые головы, будто боясь отпустить ребятишек от берега, на котором они были в безопасности, в океанское плавание, где погибает так много маленьких лодочек. Младшие мальчики теснее прижались к матери, а Арчи сказал спокойным и твердым тоном:
— Я не могу обещать быть таким замечательным человеком, как Агассис или Самнер, мама, но постараюсь быть честным человеком.
— Теперь я спокойна, — и, крепко пожав руку, которую протянул ей сын, мать закрепила его обещание поцелуем, в котором выразились и вера, и надежда.