Роза опалённая
Шрифт:
Они пошли рядом по коридору.
— О чём вы хотели спросить?
Ассоль была так красива! И добра. И прямо светилась великодушием.
Розалин закрыла глаза, остановилась и остановила её, схватив за руку.
Свой дар Розалин чувствовала почти как часть тела. Словно дополнительную руку или ногу. Только это был яд в форме облака. К счастью, невидимого человеческому глазу. Она выпрямила спину, на секунду зажмурилась… и яд хлынул вокруг, окружая её и Ассоль.
Пять вдохов. Ей хватит пять вдохов.
Розалин
— Я потеряла где-то браслет. Недорогой, но ценный для меня как память. Хотела спросить, не видели ли вы его в кабинете отдела магических животных? Он из тонкого серебра змейкой. Несколько простых белых бриллиантов, совсем крошечных. Может, я там забыла?
Два вздоха.
Ассоль подумала и сделала третий.
— Нет, я ничего такого не видела. Но посмотрю ещё раз и спрошу у учеников и у дяди. Не волнуйтесь. Если браслет там, мы его найдём.
Улыбка. Пятый.
Розалин взмахнула пальцами и развеяла яд в воздухе. Тот пропал, а вокруг по полу осыпались мельчайшие капли магии. Они красиво блестели, но Розалин не стала на них смотреть, чтобы Ассоль ничего не заметила.
— Спасибо.
— Не за что, буду рада помочь.
После они с Ассоль сразу же распрощались и Розалин вернулась в отдел.
Там она тихой мышью проскользнула к своему столу, села на стул и замерла. Сгорбилась. Закрыла руками лицо.
Что она… что она только что сделала? Что…
Она отравила Ассоль. Вот что!
На самом деле?
Но… Розалин ведь хорошая. Она правильный персонаж. Она всегда поступала честно, по совести. Она… разве она могла вот так просто взять и отравить, пусть и не насмерть, ни в чём не повинного человека? Даже не подумала, опасно это или нет, нужно для дела или обойдется? Просто взяла и сделала!
Говорят, что в Питомнике растут жестокие монстры. Возможно, это правда?
Розалин передёрнуло. Нет. Нет, это какая-то ошибка. В смысле, это её вина, её личная, никак не всего Питомника. Это она зверь — мелкая, злобная тварь, а не её сёстры. Они ни при чём. Кто ж знал?.. Она сама понятия не имела, какая на самом деле мерзавка!
Она хотела глубоко вздохнуть, но вдруг всхлипнула. Попыталась скрыть это и наклонилась ниже. Спряталась как смогла.
Но вышло только хуже.
— Розалин?
Она сжалась, но было поздно. Плечи затряслись, сквозь пальцы полились слёзы, а всхлипы сдерживать стало совсем невозможно. Знать, что из-за собственной злости ты вот так просто можешь пойти и сделать кому-то плохо — это отвратительно. Ты отвратительна. Возможно, ты заслужила всё, что сделают с тобой, когда раскроют.
— Розалин, что с вами?
Господин Браббер как-то сразу оказался рядом, осторожно взял Розалин за плечи и тихонечко встряхнул — раз, другой — но она только вырывалась и теснее закрывала лицо.
— Что случилось? Вы здоровы?
Розалин мотала головой. Не нужно её утешать! Она — настоящая гадина, которая из-за ревности и собственнического чувства сделала больно другой девушке. Она уничтожила соперницу… просто потому что этого хотела!
— Розалин… — Его рука легла на голову, потом господин Браббер обнял её, Розалин прижалась щекой к его груди, к чуть шершавой шерстяной ткани.
— Это всё из-за меня. — Убито повторял господин Браббер. — Это я виноват.
Да, конечно, ты! Это ты заставил меня так… странно себя чувствовать, что я сорвалась и подтравила невиновную девушку. Только чтобы она не мешала, не путалась под ногами, не отвлекала тебя.
Я тут не причём!
Так нужно было сказать?
Конечно, Розалин не могла этого сделать! И с каждой секундой чувствовала себя всё более злобной ведьмой, настоящим чудовищем.
Она так глубоко погрузилась в собственные переживания, будто сделала что-то непоправимое.
— Вы перетрудились. Нельзя было заряжать столько накопителей… с непривычки организм может отреагировать приступами неконтролируемой слабости, сонливости и депрессивным состоянием. Нельзя было вам позволять… простите, что я вас не остановил.
Вот уж глупости! Никакая трата магии не могла таким образом повлиять на Розалин. Но пусть думает, как хочет. Пусть считает, что виноват, что обязан ей чем-то… пусть захочет этот долг вернуть.
Как же отвратительно, что приходится во всём этом участвовать!
Она рыдала. Вроде от его слов должно было полегчать, но слёзы будто плотину прорвали и всё вокруг затопили.
— Я одна. — Плакала Розалин. — Совсем одна. Это… это невыносимо.
— Одна? У вас нет родственников?
— Только дальняя-дальняя родственница, такая же одинокая, как и я сама. Мы даже общаться нормально не можем, сидим и молчим. Как две монашки.
— Две девушки без присмотра? Мне искренне жаль… — Господин Браббер вздохнул. — Если бы я мог…
Его рука, которая лежала на голове, дрогнула. А вторая, которая прижимала к своей груди Розалин за плечи, сжалась крепче. Всего на миг, но Розалин захотелось, чтобы он её обнял. По-настоящему, а не так, с намерением пожалеть.
— Если бы я мог хоть кому-то помочь. Хоть для кого-то что-то сделать…
Господин Браббер бездумно погладил её по голове и мечтательно заговорил.
— Я отправил бы вас к морю. Туда, где песчаные волны побережья смешиваются с бирюзовыми волнами океана, а на границе древние коралловые острова, покрытые фруктовыми деревьями. Там плетёные гамаки в тени и прозрачные озёра пресной воды в низинах.
— Меня? — Даже сквозь рыдания удалось выговорить Розалин.
— Да. Почему бы нет? Вы были у моря?