Рождён среди однажды умерших

Круш Луи

В разуме животного, кроме желания скорейшей смерти врагу больше ничего не осталось, потому он вмазался в дуб, совершенно не заботясь о себе. Кабан не переживал за собственную безопасность, расшибив голову до крови и повредив череп, что дало свои плоды. Дерево сотрясло, как никогда прежде, и, несмотря на дикую боль и предобморочное головокружение, зверь всё же нашёл в себе силы, чтобы посмотреть наверх.

Его труды, наконец, окупились, ибо он увидел своего заклятого врага, летящего на огромной скорости к земле. Несмотря на боль, зверь проследил за падением от и до, не спуская глаз со спины Касьяна до тех пор,

пока та не соприкоснулась с землёй.

Если бы кабан умел выражать человеческие эмоции, то в данный момент на его морде можно было бы прочитать лишь непонимание. Перед его копытами по-прежнему лежала спина Касьяна, вот только с данного ракурса она была вогнута во внутрь, словно нарисованная на стеклянной банке. И что ещё показалось кабану странным, так это то, насколько беззвучно упало тело.

Вроде как летя камнем с огромной высоты, Касьян должен был оставить в земле вмятину, сопровождая действие настоящим грохотом, но ничего из этого не произошло. И всё же громкий звук, хоть и с опозданием, достиг ушей кабана. Словно гром, раздался противный треск, отчасти напоминающий звук ломающейся скорлупы либо черепа.

Стоило кабану только опустить голову к вогнутой спине Касьяна, как на него свалился огромный жёлудь, лишь слегка уступающий его морде в размерах. Весь свой путь от браслета на лодыжке парня до зверя он проделал кончиком вниз, разом проломив свиной череп и застряв внутри. Жёлудь полностью скрылся в голове зверя, оставив торчать снаружи лишь свою шапочку, которая отныне стала для них общей.

И череп, и скорлупа оказались одинаково прочны, растрескавшись при столкновении, отчего их содержимое перемешалось внутри, превратившись в бесформенную массу невесть чего. Кабан даже не успел и пискнуть, с грохотом провалившись наземь и больше не двигаясь.

Глядя на случившееся внизу, Касьян не смог удержать радостной улыбки, даже несмотря на то, что действительно чуть не грохнулся с дерева. Хорошо, что он изначально планировал повиснуть на цепи, дабы выбросить жёлудь из браслета, иначе, полагайся он на свою устойчивость и хватку за кору, подобное развитие событий стало бы настоящим чудом.

Взглянув на своего подельника, лыбящаяся морда которого выглядела пугающе, так как кот до сих пор сидел с набитой желудями пастью, Касьян подтянулся наверх. Выпрямившись, он захотел ещё разочек посмотреть на неподвижное тело кабана, но у него это не получилось.

Зверь оказался почему-то подвижен, но, присмотревшись в темноту повнимательнее, парень успокоился. Какая-то трёхметровая фигура изо всех сил тянула свиную тушу за задние копыта в сторону леса. Касьян плохо мог разглядеть существо, однако это его уже не сильно заботило. Всё же сам он не смог бы забрать с собой даже ногу кабана, не говоря уже о всём теле, которое не поместится в браслет. Скорее всего, какой-то леший нашёл возможность поживиться, приложив минимум усилий. Оставалось только дотащить тушу до берлоги, которая раз в пять больше тебя самого.

Точно не желая иметь дело с неведанной тварью, Касьян в очередной раз убедился, что стоит переждать ночь на дереве. До рассвета оставалось совсем не долго, потому парень спрятался среди густой листвы, даже и думать позабыв о существе, что в наглую стащило его победный трофей.

Как и трехметровая тварь не думала о том, что эта туша не его собственность. В близи окончательно

становилось понятно, что это действительно леший, внешний вид которого походил на дряблого деда, настолько старого, что на нём успели вырасти мох и плесень, покрыв большую часть тела. Из его рта, усеянного гнилостными чёрными зубами, капала слюна, а жёлтые глаза лучились радостью от предвкушения скорой сытной трапезы.

Правда, переполненный энтузиазмом, он смог протащить упитанную тушу всего на пару сотен метров, по пути напрочь его лишившись. Леший быстро выдохся, хотя до логова оставалось ещё очень далеко, а питаться вне своего дома он не любил. Вот и был вынужден тянуть ношу в лес, урчанием желудка распугивая всю живность по пути.

Такими темпами к берлоге он добрался лишь к полудню, нисколечко не переживая о заминке. Несмотря на то, что солнце уже ярко светило, на поляне, где обосновался леший, из-за густых крон высоких сосен стоял сущий мрак, пропитанный затхлым запахом. То тут, то там валялись кости людей и зверей вперемешку с лоскутами ткани и клоками шерсти. Само же логово существа представляло из себя дырку под корнями одного из старых деревьев, куда он мог поместиться, лишь сложившись калачиком, спрятав себя сухими ветками.

Прибыв на место, леший больше не мог терпеть и, схватив поваленный ствол дерева, собирался приготовить кабанчика на вертеле. Отойдя подальше и хорошенько прицелившись, он помчался со всех ног на тушу зверя. Однако стоило только почувствовать сопротивление, как его хорошенько приложило копытами, отправив в полёт на несколько десятков метров. Леший остановился, лишь когда проломил своим телом несколько стволов деревьев, но сил встать и попытаться снова нанизать кабанчика у него не было.

Почувствовав жгучую боль, зверь проснулся, инстинктивно лягнув обидчика по морде. Кое-как встав на ноги, кабан тут же грузно повалился обратно наземь, заверещав от агонии, творящейся у него в голове. Даже по звериному взгляду становилось понятно, насколько он мучается, что уже можно считать отличным самочувствием, учитывая, какая сейчас каша находится у него в черепушке.

«Больно. Больно. Больно», – плакался жёлудь.

– Хрю-хрю-хрю, – с тем же содержанием верещал кабан.

Существо так и не прекращало попыток подняться на ноги, каждый раз терпя неудачу, несмотря на то, как это было больно. Любое движение встряхивало содержимое головы, и агония, распаляясь в черепушке, прокатывала жгучим пламенем по всему телу. Оно вовсе не понимало, что с ним происходит, продолжая визжать и скулить о своём горе, пока в один момент не остановилось, задавшись вопросом:

«Что я вообще такое?»

– Хрю?

Глава 32: Возвращение в пустой дом

На рассвете уставший и разбитый Касьян выполз из своего укрытия. Он, конечно же, и так не собирался спать, но кот отлично постарался, чтобы остаток ночи стал для него весёлым. Учёный настолько вдохновился их победой над огромным зверем, что сочинил целую басню в честь данного события, раз за разом пересказывая её парню.

Вот и пришлось жевать жёлуди да слушать сказочку, в каждой новой итерации становившейся всё более невероятной. Это и послужило причиной моральной усталости Касьяна, который более не намеревался терпеть, отправившись в путь с первыми же лучами солнца.