Рождение автомобиля
Шрифт:
Накануне отъезда я зашел к Стешенко. Главный конструктор был в приподнятом настроении. Чувствовалось, ему трудно усидеть на месте: вставал, возбужденно ходил по комнате, говорил громче обычного. Таким я его еще не видел. Впрочем, что тут удивительного: с конвейера вот-вот пойдет машина его жизни, – вот и радуется человек…
Эта машина – ЗАЗ-1102 – уже лет пять оставалась
Владимир Петрович ответил вопросом на вопрос:
– Что лучше: тюльпан или роза?
– Слишком разные цветы, чтобы сравнивать.
– То-то и оно! У автомобиля, как у цветка, свое лицо. Он гармоничен. Сделайте тоньше стебель тюльпана – он согнется в дугу. Готовую конструкцию надо изменять целиком, а не что-то отдельное в ней.
– Спрошу тогда иначе: вы довольны машиной своей жизни?
Стешенко развернул миллиметровку с чертежами-набросками и внушительно, с нотками гордости произнес:
– Если б то была машина моей жизни, я не рисовал бы по вечерам вот это.
«Модель будущего!» – понял я. Расспрашивать, конечно же, бесполезно. Но ясно: речь идет о принципиально новом автомобиле, и его конструкция, судя по настроению главного, будет удачной…
На вокзал проводить меня пришел Гена.
– Вот и уезжаешь, – сказал он.
– Уезжаю.
– Это хорошо. Наконец-то завод вздохнет спокойно.
– Как это?!
– Ты же чуть не полгода всем работать мешал – донимал своим любопытством!
– Теперь, если что не так, валите все на меня, – посоветовал я.
– Неплохая идея…
«Скорый поезд семьдесят второй Запорожье – Киев отправляется с первого пути!»
Вокзальные репродукторы грянули марш.
– На, возьми, – протянул мне Гена пухлую папку с тесемками. – Развлечешься в дороге. И для книги твоей пригодится.
Мы неловко обнялись (мешала папка и колючие Ге-нины усы). Поезд повез меня домой, к письменному столу.
В купе я развязал тесемочный бантик. В папке лежали листы плотной бумаги. На верхнем четким конструкторским почерком было написано: «Коллекция занимательных фактов, касающихся автомобиля».
На Кипре есть необычные дорожные знаки: «Осторожно, виноград!»
Чем же это, интересно, он опасен?
…Его кисти падают на асфальт с грузовиков и телег и делают дорогу скользкой. Знаки действуют в период сбора урожая.
Ну и ну! Если бы меня спросили, какое отношение виноград имеет к авариям на дорогах, я бы построил трехзвенную логическую цепочку: виноград – вино – авария. А на Кипре крайние звенья связаны напрямую. Неожиданно, хотя и предельно просто.
«Цепочки взаимосвязей пронизывают весь мир, – думал я, забравшись с папкой на верхнюю полку. – Может ли остановиться главный конвейер „Коммунара“ из-за извержения тропического вулкана? Зимой – вполне. С юга хлынет теплый воздух, вызовет оттепель, гололедицу на дорогах, и двигатели из Мелитополя опоздают. Совсем короткая связь…»
– Сосед, вы случайно не знаете, что такое «вымершая птица, которая не могла летать»? Из трех букв.
– Понятия не имею, – ответил я пожилому пассажиру, решавшему кроссворд.
Исчезновение этой птицы тоже, наверное, на что-то повлияло. Даже наверняка. Все явления взаимосвязаны. Связаны и люди: дружбами, знакомствами, а главное – делами своими. Я сделал автомобиль, доставшийся Андрею, Андрей – телевизор, который купил Борис, Борис пошил мне костюм. Все мы друг другу служим. И вправе ли я обижаться на мешковатые брюки, если сам работаю спустя рукава?
В стране – коренная перестройка. Приняты очень важные законы, совершенствуются производственные отношения. Мы станем лучше жить. Но наивно думать, что кто-то все перестроит без нашего с тобой участия, а нам лишь останется прийти в магазин и купить хорошие вещи. Стране необходим наш честный труд – мой и твой. Уже сегодня. А иначе…
– Сосед, что бы это могло быть: «главное свойство любой работы»?
– Сколько букв?
– Восемь.
– Качество! – сказал я уверенно.