Рождение чувств. Повесть

Дьяков Виктор Елисеевич

– Вам, наверное, пришлось... воевать?- догадалась Аля, уже глядя на Ивана не через полунасмешливую улыбку, а вполне серьёзно, даже с некоторой опаской.

– Приходилось,- без выражения ответил Иван.

– В Чечне?

– И там тоже.

– А что, разве ещё где-то у нас война идёт?- Аля недоумённо расширила глаза.

– Война не война, но вроде того. Я и в Абхазии был, в миротворческом контингенте. Там, конечно, не как в Чечне, но русских как в любой кавказской автономии не любят.

– Ну, как же... я вот недавно по телевизору смотрела репортаж из Абхазии. Там отдыхающих из России много и паспорта российские они все имеют, и электричку им туда от нас пустили. Ведь вы же там их от грузин обороняли, за что же они русских не любят?- обнаружила неплохое знание политической обстановки Аля.

–

Это всё так. Внешне абхазы сейчас перед Россией расстелиться готовы. Но я там с местными русскими поговорил, и они мне порассказали, как их в девяносто втором году и грузины и абхазы грабили, убивали, насиловали. А так абхазы нас всегда ненавидели. Просто грузин они ещё сильнее ненавидят и боятся. И за эти десять лет они к нам лучше относится не стали, просто притворяются, знают, что без России их грузины просто всех вырежут под корень... Мне рассказали случай в ту войну случившийся, когда абхазы отбили у грузин Сухуми и шёл повальный грабёж всех неабхазов. Одну беременную русскую женщину выбросили с пятого этажа прямо на асфальт, вроде бы за то, что от грузина беременна, а свидетельницы женщины русские, местные говорили, что не давала вещи из квартиры выносить. И убийц ни тогда, ни потом не искали и не наказали. Это, значит, ещё десять лет назад было. А вот совсем недавно, вы наверное в курсе, "мисс Сочи" двое абхазов серной кислотой облили по заказу армянина, под которого она отказалась лечь. Изуродовали красивую семнадцатилетнюю девчонку, и у себя в Абхазии скрылись, и опять никто их не искал и не наказал. Вот такая у них с нами дружба. На Кавказе все народы друг дружку в большей или меньшей степени ненавидят. Это такая сложная клоака, что даже когда в неё с головой окунёшься, не во всём разберёшься, а со стороны вообще тёмный непроходимый лес. Вон как с Чечнёй, сначала в сортире мочить призывали, а сейчас наоборот, целовать заставляют, извините за выражение, но иначе не могу слово подобрать, целовать в задницу, деньгами, компенсациями заваливают. А их, как ни целуй, они всё одно будут ненавидеть, даже те кто федеральной власти служит, из её рук ест. Они все только перед нашим высоким начальством доброе расположение изображают, а нас простых русских они презирают. Многие чеченские семьи, да и не только чеченские до сих пор имеют в горах русских рабов, из пленных солдат или гражданских. Мужики у них работают, а женщины... Вы знаете, что они любят свои "подвиги" снимать на видио, а потом эти кассеты продавать. Смотрели мы эти трофейные кассеты. Особенно потрясла одна, ещё времён первой чеченской войны. Там они над матерью солдата издеваются, что приехала своего сына из плена выкупать. На той кассете женщину лет сорока... специально, суки, красивую выбрали... Так вот, её человек десять..., вся семья у которой её сын сидел, от стариков до малолеток... И всё это сопровождает комментарий, де так будет со всеми, кто приедет сюда без денег, в надежде уговорить или выплакать отпустить их сыночка... Вы меня поняли, о чём я?...

– Нет,- в глазах Али читался ужас, она конечно всё поняла, но представить услышанное, похоже, действительно не могла.

Иван, увидев эти глаза, сообразил, что вывалил на девчонку слишком много, ведь она всё же домашняя, и ей всего восемнадцать, но сразу сменить тему уже и сам не мог.

– Самое страшное даже не то, что там было, а то, что за большинство из этих зверств никто не несёт наказание, никто ничего не расследует. Ну а нам-то что делать остаётся, на всё это насмотревшись, и с нашей стороны тоже преступления случаются, не без этого.

Иван вновь взглянул в глаза Али, но уже не увидел в них испуга, она пристально и печально сосредоточила взгляд на кончиках своих босоножек.

– Кажется, я вас не очень удивил, или вы мне не верите?

– Нет, я вам верю... Мне ведь прямо здесь тоже пришлось... в общем, эта кавказская проблема и мимо нашей семьи не прошла. Знаете, шесть лет назад убили моего папу. Он в милиции работал, начальником райотдела. У него случился конфликт с кавказцами, точнее, с азербайджанцами, которые хотели поставить своего директора на городскую плодоовощную базу, ну а потом им было бы уже легко подмять под себя и наш колхозный рынок. Папе они предлагали большие деньги, чтобы не мешал, но он отказался. Тогда его спровоцировали, подослали какого-то

чурку, и тот стал ему угрожать... Папа потом маме говорил об этом, тот чурка кричал, что животы его жены и дочери станут его постелью, что он спляшет на них лезгинку...
– Аля говорила без выражения на лице, словно впав в прострацию.

– Это не был азербайджанец... так мог сказать только человек с Северного Кавказа, они любят так оскорблять. Скорее всего, азербайджанцы нохчей, то есть чеченцев подключили,- нервно вклинился Иван.- Извините Аля, я вас перебил.

– Не знаю, может быть вы и правы... Папа не выдержал и этого чурку избил... сильно избил. Тот в больницу попал, потом в суд подал. Они, видимо, на это и рассчитывали, думали папу с работы снимут. А наш местный суд его оправдал. Тогда они его вечером одного подкараулили и застрелили...- в шелесте беспокоемой несильным ветерком листвы повисла пауза.

– И что... не нашли кто?- осторожно спросил Иван, хоть и знал ответ.

– Нет, у всех тех, кто с ним конфликтовал, на то время оказалось стопроцентное алиби...

Аля не плакала, она, видимо, уже давно выплакала все слёзы по отцу.

– Я примерно могу предположить что случилось,- опять осторожно заговорил Иван, и убедившись, что девушка его слышит, продолжил,- Азербайджанцы наняли чеченцев или ещё кого-то с Северного Кавказа, пообещав им либо деньги, либо процент прибыли с вашего рынка. Азеры хотели, чтобы те провели такую вот акцию устрашения, чтобы либо нейтрализовать, либо снять вашего отца с должности. Они никак не ожидали, что здесь против них выступят единым фронтом, и милиция, и прокуратура, и суд. Обычно они кого-то подкупают и через этих чиновников делают свои дела. Ваш город просто редчайшее исключение. Ну, а когда ваш отец сильно избил, скорее всего, чеченца... я их хорошо знаю, они такое не оставляют без отмщения. Обычно они для этого выписывают с Чечни убийцу, себе обеспечивают алиби, а убийцу после тут же самолётом назад отправляют. А там на Кавказе его уже никто искать не будет, там российские законы не действуют. Они очень часто это практикуют. Азеры может и не хотели убивать, у них другие приёмы, взятки, подкуп. За три года службы на Кавказе я их всех неплохо изучил.

– Оттого, что папу убили не те, а эти, нам с мамой не легче,- горестно вздохнула Аля.

Иван понимающе промолчал, и вновь повисла довольно продолжительная пауза. Тем не менее, он чувствовал, что нашёл с Алей нечто общее, незримо их роднившее, позволявшее во многом понимать друг друга. Иван почувствовал себя увереннее. Он даже набрался смелости и утешающе приобнял её. Когда же через кофточку он ощутил нежные плечи девушки, изображение утешающего жеста уже давалось ему с трудом. Он, прежде всего, видел в ней юную, красивую, упругую... а уж потом нуждающуюся в поддержке и участии.

– Аля, я понимаю, вы много пережили... вы и ваша мама. Но надо жить дальше.

Девушка не отстранилась, а как-то даже чуть привалилась к нему. Иван обнял её крепче.

– Шесть лет вроде прошло, а как вспомню... всё как вчера...- Аля была на грани рыданий.

– Ну-ну... успокойтесь,- Иван осторожно погладил её плечо.- А что, вашему отцу не выделили городскую квартиру, почему вы в частном секторе живёте?- этим "житейским" вопросом Иван хотел "увести" девушку, от тяжёлых воспоминаний, хотя конечно вопрос получился не самым удачным.

– Выделили... У нас есть квартира на этой стороне, она от папы осталась. Там мы с мамой в основном зимой живём. А в частном секторе это дом бабушки, она умерла, когда я ещё маленькой была. Мама очень тяжело пережила гибель отца... и в квартире подолгу жить не может, а в своём родном доме вроде забывается.

– О, так вы богатая невеста, целых два дома имеете,- весёлой интонацией Иван стремился хоть как-то отвлечь девушку. И это удалось, Аля ответила в унисон уже без грусти в голосе.

– Не два, а три. Я ещё наследница дома бабушки и дедушки по линии папы. Они в соседнем районе живут, и у них кроме папы тоже детей не было,- последние слова Аля вновь произнесла с печалью.

– Ну, тем более…- Иван меж тем всё более "прочно" обнимал девушку, и постепенно его ладонь сползала вдоль короткого рукава кофточки, что, наконец, позволило притронуться уже к её голой руке.

Аля вновь никак не отреагировала, и Иван осмелился на следующий шаг к сближению: