Рождение героев
Шрифт:
– А если… я не исполню своей клятвы?
– Тогда я убью тебя! – меч, висевший у Шенна за спиной, как будто сам прыгнул в руки.
– Это тоже воля Ольфа? – насмешливо спросил Стирг. Он ничуть не боялся отточенного острия, дрожавшего у самой груди.
– Нет, но так следует поступать с каждым, кто клялся жизнью и нарушил слово!
– Наивный мальчик. Если ты учился у Ольфа, то должен знать, что фагира так просто не убить. А истинного эльда – тем более. Ты умрешь прежде, чем успеешь поднять свой меч.
Шенн не опустил оружия, хотя рука дрожала от тяжести клинка.
–
– Не боюсь. Но не хочу умереть без чести и славы, не оставив после себя ничего.
Прозвучавшая из уст Стирга фраза была непонятной. Язык Древних, быстро сообразил Шенн, но совершенно незнакомые слова. Что он сказал? Какая-то уловка?
– Я не успел выучить язык эльдов как следует, – ответил Шенн, – но кое-что понял. Я не стану таить от тебя то, что хочу сказать одану. Ты узнаешь об этом так скоро, как скоро проведешь меня к нему.
– Зачем такая спешка? Что может Ольф знать такого, чего не знаем мы?
– Я хочу видеть одана сейчас, – повторил Шенн.
– Что ж. Тогда идем. Но меч оставь здесь.
Следуя за Стиргом, Шенн ощущал, как громко бьется сердце. Удары отдавались в висках, отсчитывая мгновенья до сокрытой в небесах тайны. Шенн едва ли не дрожал и радовался, что фагир не видит его смятенного лица. Близость цели будоражила сильнее страха смерти, и Шенн чувствовал себя дротиком, летящим в мишень на груди Боррана. Тогда промах означал поражение, сейчас – гибель.
Стражи в гибких железных одеждах пропустили их, не сказав ни слова. Юноша чувствовал их цепкие взгляды, ощупывавшие каждую складку на его одежде, и понял, что с мечом ему ни за что не пройти. Шенн двигался, как заколдованый, видя перед собой только спину Стирга. Великолепия дворца смешались и стерлись в единую безликую стену. Солнце неумолимо садилось, и сквозь вереницы узорчатых окон Шенн провожал заходящее за стены светило.
– Жди меня здесь, – сказал Стирг и ушел.
Шенн огляделся. Он стоял в обширном зале со стоящими по периметру красивыми витыми колоннами. Четыре лестницы вели куда-то вверх, и юноша не смог припомнить, по какой из них поднялся фагир. Где-то слышались голоса, но Шенн не мог определить, откуда. Звуки метались по залу, отражаясь от колонн странным, неразличимым эхом. «Боги Арнира, помогите мне! Дайте еще немного времени!» – взмолился Шенн. Он понял, что удача, до сих пор идущая рядом, исчезла, оставив его наедине с безжалостным временем. Шенну приходилось сидеть в засаде, выслеживая зверя, он был терпелив, как терпелив настоящий охотник. Но сейчас он чувствовал себя безвольной куклой, игрушкой в руках богов…
– Иди за мной.
Шенн вздрогнул. Стирг стоял на одной из лестниц. Юноша едва не бегом кинулся к нему:
– Одан примет меня?
– Да. Будь почтителен и краток. Если бы ты знал, каких трудов мне это стоило…
– Благодарю тебя, мастер Стирг, – торопливо, но предельно искренне ответил Шенн. – И прости мне мои угрозы.
– Прощаю, – с легкой улыбкой сказал фагир. – Ибо знаю, что ты не убил бы меня.
– Откуда ты это знаешь? – взбираясь по лестнице, спросил Шенн.
– Ольф не стал бы посылать ко мне
Золотые двери, украшенные асирами и другими драгоценными камнями, отворились, и они вошли в большой зал. В противоположном конце его, на троне из белого камня восседал одан. Невероятной красоты громир расположился на ступенчатом пьедестале, и властитель Ринересса сидел, облокотясь на его белоснежные лапы. Два гигантских крыла с обеих сторон защищали одана, а голова зверя нависла над ним, устремив горящие глаза на вошедших. Статуя была сделана столь искусно, что не видавший ничего подобного Шенн застыл в благоговейном ужасе: ему показалось, что громир живой и вот-вот шевельнется…
– Это и есть тот посланник? – спросил сидящий на троне. От него до Шенна было шагов двадцать, однако голос одана был слышен очень хорошо.
– Да, это он, мой одан! – произнес Стирг. – Он пришел из-за великой реки, чтобы принести тебе тайную весть.
– От кого? – спросил одан.
Стирг перевел взгляд на юношу, затем повернулся к одану:
– От человека, которого я знаю. Его имя ни о чем не скажет тебе, владыка. Я могу сказать лишь, что он – истинный эльд, как и я…
– В чем заключается твоя весть, посланник? – спросил одан.
Едва справляясь с волнением, Шенн огляделся. Кроме него, Стирга и одана в зале находилось еще несколько человек. Двое или трое были, вероятно, телохранителями, судя по наличию оружия и тяжелым, пристальным взглядам. Один человек стоял возле трона, ближе всех к одану, и Шенн догадался, что это его советник – одна из первых фигур в Ринерессе, да и в Арнире тоже. Еще один, коренастый и крепкий, с мощным, точно отлитым из металла подбородком, тоже походил на телохранителя, ибо имел висевший на поясе меч, но широко расставленные ноги и уверенная осанка говорили об определенном статусе этого человека.
– Сначала, великий одан, я должен передать тебе вот это, – Шенн полез за пазуху и вытащил свернутый в трубку кожаный свиток.
– Что это? – спросил одан.
– Подарок от пославшего меня, – Шенн беспокойно взглянул на уходящее солнце. Свершится ли то, о чем говорил наставник? Его взгляд перехватил один из телохранителей и неслышно переместился к окну.
– Подайте это мне.
Шенн двинулся с места, но телохранители синхронно сделали шаг вперед, и юноша понял, что должен оставаться на месте. Мастер Стирг взял из рук Шенна свиток и направился к трону. Его пропустили свободно. Уже на ходу фагир развернул свиток, и мельком брошенный взгляд заставил его остановиться.
– Это… настоящее сокровище, мой одан! – проговорил он, подавая свиток правителю.
Тот принял подарок и развернул. Шенн наблюдал за оданом издалека, но от него не укрылось изумление, отразившееся на лице властителя Ринересса.
– Это действительно сокровище, – проговорил одан, сворачивая кусок выделанной кожи. – Такой подарок достоин всяческих похвал. Я велю дать тебе столько асиров, сколько ты сможешь унести. Клянусь Эльмером, чье око скоро явится на небе, я никогда не видел ничего подобного! Что еще ты должен передать, посланник?