Рождение городской легенды
Шрифт:
— Ясно. Значит, скоро будет в порядке?
— Всё возможно.
Мужчина достал себе из аптечки, в которой я нашел перекись водорода, таблетку от головной боли, щелкнул замочком на банке и запил таблетку пивом, с огорчением сморщившись, когда осознал ошибку. Махнув на эту мелочь рукой, он сел за стол, снова устало прикладывая холодную банку к больной голове.
— Кто он?
— Я… хм… не знаю.
Мужчина удивленно посмотрел на меня, приподняв брови. Кажется, такой ответ он никак не ожидал услышать. Неужели, ему казалось странным, что я беспокоюсь о здоровье
— Я просто шел мимо, — подперев ладонью непострадавшую щеку, пояснил я, — услышал шум, подумал, что драка… Я испугался, что это мои парни опять ввязались во что-то. А оказалось вот… Они вшестером избивали этого мальчишку. Я и не смог уйти.
— То есть, — сосед хлебнул еще пива, — ты не знаешь, кто он и за что получал.
— Не знаю.
— И…
— Не думаю, что это было наказание приятеля, совершившего серьезный проступок, — сказал я, начав понимать, к чему он клонит. Иногда мне казалось, что этот мужчина разбирается в укладе уличных банд куда лучше меня. Но это был не тот случай. — Я не верю, что он был с ними заодно. Своего они бы не бросили. Нет, я не верю. Они вели себя с ним не так, как со своим человеком.
— Тогда тебе нужно выяснить, кто он, — пожал плечами мужчина, отворачиваясь от меня. — И еще кое-что… тащи-ка ты его к себе. Слава Богу, этажом ниже живешь, не надорвешься. А я зайду утром перед работой. И разузнай, кто он, как придет в себя, — врач невесело усмехнулся. — Если выживет, героем-спасителем для него будешь.
========== Часть вторая ==========
До утра парень так и не пришел в себя. Я же был измучен окончательно. Я устроился в кресле, но почти не спал. Не из-за того, что было неудобно, просто вздрагивал от каждого его хриплого вздоха, а последний час и вовсе шатался от кухни к спальне и обратно, укутавшись в старое одеяло и поминутно зевая и зябко обнимая себя за плечи.
Когда прозвенел будильник, парень сморщился, но все равно не открыл глаз. Тогда я не выдержал, плюнул на все и, скинув одеяло, пошел готовить себе завтрак.
Урывками всплывали какие-то картинки из прошлого, но я не мог их сложить в связное воспоминание. В голове царила пустота, а я просто давился своим завтраком. Наверное, так и сидел бы потом весь день перед грязной тарелкой, если бы не услышал какую-то возню в спальне.
— Неужели, — и с облегчением, и с раздражением бросил я, с трудом встав, и поплелся в комнату.
Мои надежды оправдались. Парень проснулся. И смотрел на меня своими огромными глазами, полными такого ужаса, что казалось, он предпочел бы оказаться снова в том темном переулке, где я его вчера подобрал.
Его можно было понять. Чужое место и чужой человек. В такой обстановке не очень-то приятно просыпаться. Однако испуг в его глазах граничил чуть ли не с безумием, что мне не польстило — никогда еще не ощущал себя настолько страшным.
— Эй, спокойно, — зачем-то ляпнул я, натянуто улыбаясь и вдоль стенки пробираясь в комнату, — без
Он послушно замер, сел на кровати и подтянул колени к груди, морщась от боли. Кажется, он понемногу начинал соображать, и я не решался мешать процессу осознания. Парень переводил взгляд с предмета на предмет, изучая обстановку комнаты и время от времени косясь на меня. Никогда еще мне не было так неуютно в собственной спальне. Я неуверенно шагнул к нему — парень встрепенулся. Я подошел к кровати — он шарахнулся в сторону, прилипнув спиной к стене и, видимо, пытаясь в ней раствориться.
— Успокойся ты, — не выдержал я. — Я тебе ничего не сделаю. Я просто спросить хотел. Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — глухо ответил он через какое-то время, которое потратил, очевидно, на обдумывание моей фразы.
— Ладно, о самочувствии поговоришь с доктором.
Паника моментально вернулась, парень дернулся и сжал край одеяла пальцами, сдавленно охнув от новой волны боли.
— Скажи мне хотя бы, кто ты, — не обращая на это никакого внимания, продолжал я.
Мне не было смысла успокаивать паренька, доказывать ему, что все будет хорошо, что доктор всего лишь посмотрит его раны. Если боится — его проблемы. Мне нужно было только удостовериться, что спасенный будет жить, а его шрамы — заживать.
— Ну?
Брюнет пожал плечами, покачав головой.
— Ясно, ты никто. А зовут тебя как?
Он повторил свой жест. Я усмехнулся. В тот момент мне показалось, что сосед был прав.
Может быть, та банда вышвырнула паренька, а он еще не смирился, чувствует себя ее частью, поэтому не хочет разговаривать. Тогда, наверное, не стоит ему засиживаться у меня.
— Те парни, — я с трудом прятал презрение в голосе. — Ты, получается, был в их шайке?
Уже знакомый жест повторился в третий раз. Я не выдержал.
— Ты нормально разговаривать можешь?
— Я даже не знаю их, — как-то жалобно выдавил он, обняв поджатые ноги и положив подбородок на колени.
Я и сейчас не могу объяснить, почему поверил ему в тот раз. Да, я боялся, что ошибусь, но верил, что поступаю правильно. И скажу, пожалуй, что столь же важных и судьбоносных решений в моей жизни было мало.
Тяжелые густо-серые тучи за окном, неаккуратно размазанные по болезненно бледному небу, весь день цепляли мой взгляд. Их становилось все больше, к вечеру, сидя на полу, из своего окна я не видел уже ничего кроме туч. Только разные серые. А дождь все не шел.
Сосед переживал утром, стоя у окна в моей гостиной, что недавно потерял свой зонт, боялся промокнуть по дороге на работу.
— Он поправится, — как-то неискренне заверил мужчина, наматывая резко пахнущий парфюмом черный хлопковый шарф на худую длинную шею. — Но, знаешь, надо бы в больницу его… Ты узнал, кто он?
— Нет, пока нет, — уклончиво ответил я. Мне было непонятно, как объяснять ситуацию. Просто он не захотел рассказывать. Это бы вызвало подозрения.
Я пообещал заняться этим в самое ближайшее время и буквально выпихнул опаздывавшего на работу врача за дверь.