Рождение и гибель цивилизаций
Шрифт:
Информация об истории России и русского народа на страницах «Истории мира» уступает по объему рассказам про Карла V и Марко Поло, а тем более различным странам и народам. Слово «русский» впервые появлялось на страницах этой истории в связи с рассказом из трех предложений о походах норманнов. В дальнейшем о России упоминается в связи с монгольскими завоеваниями, освобождением нашей страны от власти Золотой Орды в 1480 году и принятием Иваном III (1462–1505) двуглавого орла в качестве герба России (на что выделено два предложения). Далее следует десять строк об Иване Грозном и Петре I, о строительстве Петербурга, подражании Версалю в архитектуре Петергофа и использовании русскими дворянами французского языка. Пара слов о роли нашей страны в разделах Польши и двадцать строк о казаках завершают
История России периода наполеоновских войн изложена одним предложением: «В 1811 г. Наполеон вступил в конфликт с царем Александром I и в 1812 г. вторгся в Россию с великой армией в 600 тысяч человек, которая была разбита и в значительной степени уничтожена русскими и русской зимой». Далее в четырех предложениях рассказывается о присоединении Финляндии к России, подавлении польского восстания 1830 года, и водном предложении упоминается о роли России в освобождении греческого народа. В двух предложениях пересказана история Крымской войны. («Царь России Николай I (1825–1856) стал агрессивным и двинулся на юг против Турецкой империи, стремясь овладеть Константинополем. Англия, Франция и Сардиния атаковали Россию в Крымской войне, защищая Турцию».) Роль России в Первой мировой войне и в событиях, предшествующих ей, сведена к отдельным замечаниям о стремлении Франции к союзу с нашей страной, нападении-Германии на Россию и поражении русских войск в Восточной Пруссии в 1914 году. Вся эта информация занимает не более трех строк и значительно уступает по объему рассказу о первых боевых самолетах того времени.
Лишь событиям, последовавшим после Февральской революции 1917 года, отведено заметное место на страницах мировой истории Уэллса. Однако поскольку сочинение писателя завершалось 1922 голом, то только пять лет русской истории получили более полное, хотя и сумбурное освещение. Скудность информации о России была особенно заметна на фоне замечания Г. Уэллса о том, что «подъем этой великой державы Старого Света… имеет огромное значение для судеб человечества». Добавления к тексту «Краткой истории», которые сделал сын писателя в 1960-х годах, касались событий 1922–1964 годов и были выдержаны в духе стандартных заявлений периода «холодной войны», а поэтому давали читателям мало объективных сведений о «великой державе».
На самом деле ли на протяжении почти всего действия мировой драмы Россия появлялась на главной сцене лишь несколько раз в качестве малозначительного эпизодического персонажа почти без слов? Если же Россия под конец спектакля стала играть роль заметную, хотя и неоднозначную, с точки зрения отца и сына Уэллсов, то откуда возник этот персонаж?
Правда, оценка Г. Уэллса роли России в мировой истории противоречит представлениям такого авторитетного историка, как А. Тойнби. С его точки зрения, Россия представляет, собой одну из 21-й когда-либо существовавших и является одной из 6-и сохранившихся мировых цивилизаций. Россия, по мнению А. Тойнби, это такая же особая цивилизация, как и Западная, носителями которой являются десятки стран мира.
И все же мнение Г. Уэллса нельзя сбрасывать со счетов, поскольку оно отражает характерное для многих западных наблюдателей представление о роли нашей страны во всемирной истории. Распространенность такого представления позволяет предположить, что многие западноевропейцы, не являвшиеся профессиональными историками, могли долго не замечать присутствия России на мировой сцене. Где же в таком случае находилась наша страна?
Сомнения относительно места, занимаемого Россией в историческом времени, усиливаются неспособностью многих иностранцев определить ее положение в географическом пространстве. С точки зрения О. Шпенглера, Россия не являлась европейской страной. Он утверждал: «Одно только слово «Европа» с возникшим под его влиянием комплексом представлений связало в нашем историческом сознании Россию с Западом в некое ничем не оправданное единство. Здесь в культуре воспитанных на книгах читателей голая абстракция привела к чудовищным фактическим последствиям. Олицетворенные в Петре Великом, они на целые столетия извратили историческую тенденцию примитивной народной массы». В своем перечне «христианских народов Европы» Г. Гегель не упомянул русских. Убежденный в несовместимости России и Западной Европы Астольфа де Кюстин провозглашал: «Между Францией и Россией непоколебимо стоит китайская стена: славянский язык и славянский характер». Он утверждал, что русские «немногим больше ста лет были настоящими татарами», то есть азиатами.
Для многих наблюдателей Россия была слишком «азиатской», чтобы ее признать «европейской». По утверждению Герберта Уэллса, «лишь в конце XVII века Россия перестала казаться отдаленной и азиатской для европейского ума». Впрочем, и Россия начала XX века казалась Г. Уэллсу страной, которая «была не совсем восточной, и не совсем западной».
Широкое распространение таких представлений о России приводило к тому, что вплоть до последних лет нашу страну весьма неохотно принимали в различные международные организации Европы. Однако страны Азии также не желали видеть в России «азиатскую» державу. Такое отношение проявилось, например, в нежелании афро-азиатских стран-участниц Бандунгской конференции принять нашу страну в свои ряды.
Склонность западноевропейцев видеть в России часть Азии, а азиатов воспринимать Россию как Европу создает впечатление, что Россия — это бестелесный фантом, сквозь который можно легко увидеть очертания стран, между которыми она расположена. Отношение к России как к пустому пространству проявлялось в военно-стратегических планах Германии и Японии, предполагавших разделить нашу страну между этими державами.
В то же время неоспоримая географическая принадлежность России как Европе, так и Азии приводила наблюдателей к мысли о том, что наша страна представляет некий евразийский гибрид, в котором нет четких признаков ни той, ни другой части света. «Русское искусство по сей день пребывает в «междустилье», — утверждал О. Шпенглер.
Неспособность увидеть в России черты, позволявшие ее точно охарактеризовать, проявлялась в склонности видеть в нашей стране явление нереальное, фантастическое, и изображали ее порой с помощью эксцентричных приемов. Так получалось, коша зарубежные писатели пытались перенести образы русской литературы на свою родную почву. Когда японский писатель Акутагава Рюноскэ решил написать рассказ под впечатлением повести Николая Гоголя «Шинель», то у него получилась фантасмагорическая история с участием оборотней. Пьеса Бернарда Шоу «Дом, где разбиваются сердца» с подзаголовком «Фантазия в русском стиле на английские темы» — это каскад эксцентричных и абсурдных поступков, которые совершают неправдоподобно гротескные персонажи. Казалось, что Россия воспринималась деятелями культуры Востока и Запада как страна, не укладывающаяся в рамки рационального мышления.
Многие люди за пределами нашей страны, словно следуя совету Александра Блока, пытались решить русскую загадку, но часто терпели неудачу. Разгадать российского Сфинкса оказалось не по силам видным государственном деятелям Западной Европы XX века, пытавшимся в течение долгих лет сломить Россию. Выступая на Нюрнбергском процессе, Герман Геринг признал, что, несмотря на наличие у Германии множества разведданных о Советской стране, германское руководство не сумело разгадать главной тайны: природу русского человека. Неудачу своих попыток понять Россию Уинстон Черчилль выразил в форме афоризма: «Россия — это Тайна, спрятанная в Секретном Месте и укутанная Загадкой».
Разумеется, у профессиональных исследователей Россия не вызывала такой реакции, и они не говорили о ее «междустилье», «фантастичности» или «загадочности». А. Тойнби уверенно относил российскую цивилизацию к одной из двух христианских цивилизаций. Считая, что хотя обе эти цивилизации происходят от общего корня, он полагал, что оригинальные черты российской цивилизации сложились как адекватный ответ на вызов окружающих условий. Но прав ли был А. Тойнби, видевший в России «братскую» цивилизацию Запада? Почему западные «братья-христиане» с таким же трудом понимали Россию, как и мусульмане, буддисты, синтоисты? Какие события исторического времени и условия географического пространства повлияли на формирование черт России, сделавших ее столь непохожей на другие цивилизации?