Рождение империи
Шрифт:
Каин, поднявшись на «Булаву», поспешил на капитанский мостик. С собой он никого не взял, потому как бесполезно. Если Наушник все же предатель, то на его корабле не поможет никакая охрана. Иннокент даже пистолет и тот собирался оставить без каких-либо пререканий, если от него потребуют его сдачи, но не потребовали, что внушило ему некую веру.
— С благополучным прибытием, — поприветствовал Каина Наушник на капитанском мостике.
— Благодарю, камрад-адмирал. Какова обстановка на кораблях?
— Напряженно-стабильная. По крайней мере, ни один из кораблей
— Но это не значит, что кто-то не начнет чудить во время боя?
— Все может быть.
— А какова ситуация на фронтах?
— Аналогично. Пушки в полной боевой готовности, но еще никто не стрелял.
— Понимаю. Кентавр, кажется, начинает понимать, что этот бой не принесет ему победы в войне. Сизый спутал ему все планы, и договориться, как и мы, Кентавр с ним не сумел.
— Это ты правильно подметил. Даже если он разобьет нас, остается еще Сизый.
— Да. Но и Сизый дурак.
— Почему? — удивился камрад-адмирал. — У него выгодная позиция.
— Ему в самом начале надо было примкнуть к кому-нибудь, а не оставаться в стороне. Сначала уничтожить общего врага, а потом разбить исподтишка своего временного союзника, к которому уже втерся в доверие.
— Он может опасаться, что любая из сторон пошлет его в первой линии атаки, где он потеряет все корабли и останется у разбитого корыта.
— Похоже, так он и думал, — согласился Каин. — Что ж, по крайней мере, мы до поры до времени можем его не опасаться. Потому как если он вдруг сейчас сдуру решит принять одну из сторон, любой из нас именно так и поступит.
Каин Иннокент всмотрелся в голограмму, на медленное перемещение точек кораблей всех трех Флотов, общим числом в семьдесят пять меток. Построения становились все более четкими, и хватит лишь одного толчка, чтобы маховик ужасной карусели смерти завертелся, с каждой секундой набирая обороты, пожирая корабли, а вместе с ними десятки, сотни жизней.
— Пауза опасно затягивается, — произнес Каин, чувствуя, что этот роковой толчок вот-вот произойдет. — Думаю, нужно дать Кентавру последний шанс сохранить лицо и уйти. Вдруг он только того и ждет?
Камрад-адмирал понял все правильно и приказал немедленно установить связь с крейсером «Тесак». Кентавр долго не хотел отвечать, но потом его лицо, по бесстрастному выражению которого ничего нельзя было понять о его состоянии, все же появилось на мониторе.
— Чего надо? — неприветливо спросил Кентавр.
— Я полномочный посланник и представитель Оникса и имею право говорить и действовать от его имени.
— И что же ты хочешь сказать от имени Оникса, Ригель?
«Сдавайся», — чуть не выпалил Каин, но вовремя опомнился и промолчал. Это было бы по меньшей мере нелепо.
— Одумайся, Кентавр… Ты заварил слишком густую кашу, и неизвестно, удастся ли ее расхлебать с минимальными последствиями для республики Ассалт. Не усугубляй положение. В этом бою не будет победителей. Потеряй мы в общей сложности хотя бы один Флот, и нам не сдержать атаки Конфедерации, Ассалт падет.
— А мне и не нужен Ассалт! Эта идея… с республикой вообще полная дурость! — выпалил Дмитрий Баренцев, чуть замявшись, но не выдав своего родства с Ониксом. — Мы — корсары, свободные люди! А эта планета точно гиря на наших ногах. Чихать на Ассалт, мы вернемся к прежним временам и снова станем свободными охотниками, жить в свое удовольствие.
«Идиот! — мысленно кричал Иннокент. — Ты даже не представляешь, что творишь!»
Этот мятеж мог разрушить планы Оникса.
— Кентавр, старые времена потому и старые, что уже прошли, канули в Лету, поросли мхом! Они остались в прошлом, и возврат к ним невозможен. Конфедераты вас выявят и быстро перебьют. Больше пиратов никто укрывать не станет, себе дороже. Но, если хочешь, ты можешь уйти… вместе со своими товарищами, с кем ты замутил переворот. Не забывай, я говорю от имени Оникса, я даю слово, что тебя не тронут и не будут преследовать в дальнейшем. Думаю, тебе, как никому другому, должно быть ясно, что это действительно так.
Казалось, на секунду намек Иннокента на родственную связь поселил в Дмитрии сомнение. Ну не станет же Виктор действительно убивать своего брата?! Насчет остальных, конечно, точно сказать нельзя, может, и прибьют по-тихому, но Дмитрию вряд ли будет грозить что-то серьезное.
— Нет…
— Но почему?!
— По кочану…
— Кентавр, тебе не победить! Все в руках Сизого! Он только того и ждет, чтобы мы измочалили друг друга, а он потом нашими руками загребет весь жар. Ты этого хочешь?
Дмитрий Баренцев промолчал. Расстановку сил он понимал не хуже Иннокента.
— Допустим, ты победил и Второй Флот разлетелся на гайки. Как ты собираешься справиться с Сизым, если учесть, что твои корабли частью погибнут, а все остальные получат существенные повреждения? — продолжал давить Каин. — А он тебя не отпустит, потому как он хочет большего, стать самым главным, а не возвращения к прошлому, как ты, где он вновь превратится в мелкого бригадира.
И снова появилась надежда, что Дмитрий одумается. Кентавр закусил губу, словно в поиске чего-то пошарил взглядом по сторонам, и снова взгляд стал твердым и неподвижным.
— Сизый — плохой адмирал… Я переиграю его даже с тем, что у меня останется.
На этом связь оборвалась.
— Ч-черт! — вскрикнул Каин. — Глупец! Идиот!
— Корабли противника начинают движение, — доложил оператор радарной.
— К бою! — скомандовал камрад-адмирал Наушник. — Время переговоров прошло…
55
Бой начался обыкновенной перестрелкой на встречных курсах. Оба флота палили друг в друга из главных калибров, медленно, но верно сближаясь до дистанции эффективного огня. А пока, в первые минуты боя, эта пальба с такого дальнего расстояния больше походила на архаичный размен ударами, ритуальное бросание перчаток или проверку нервов, как это часто бывает у пилотов истребителей. Ничего нового.