Рождение Контролера
Шрифт:
Отыскать следящие устройства проще простого, через долю секунды я видел, как Ингрид переступила порог, плотно прикрыла за собой дверь, а Рябинкина подняла от стола голову.
– Да, Ингрид?
Ингрид посмотрела по сторонам и спросила страшным шепотом:
– И… как?
Рябинкина поинтересовалась так же негромко:
– Это врачебная тайна. Вы точно уполномочены?
– Спросите у Мещерского, – ответила Ингрид. – Мне поручено негласно наблюдать за ним, все-таки человек со стороны. У вас так быстро с ним… что, в самом деле не нашли никаких отклонений?
Рябинкина покачала головой.
– От нормы?
– Да.
Рябинкина сказала медленно:
– Вообще-то нет. Понятие нормы достаточно растяжимое, но если быть точным, то он не спецназовец, это точно. А вот для ученого, энтузиаста науки, как раз.
Ингрид сказала торопливо:
– Но он показался мне… слишком холодным, что ли?.. Безэмоциональным! Понимаете, там были трупы, люди только что убиты, а он просто старался не наступать в лужи крови… А когда кровь приблизилась к его ногам, отступил на полшага, не прерывая разговор!
Рябинкина сдвинула плечи.
– Для ученого это нормально. Они все немножко не от мира сего, потому что одни с головой в микромире, где расщепляют атомы, а другие в галактиках…
– Он нейрофизиолог.
– Тем более, – ответила Рябинкина. – Это такая интереснейшая область, сама знаю, что все остальное может казаться ему скучным и серым.
Ингрид пробормотала задумчиво:
– Вот-вот, у меня именно такое впечатление. Словно он в другом мире, а наш ему неинтересен.
Она сказала подбадривающе:
– Не подгоняйте под свои стандарты понимания. Люди все разные. Возможно, он такой и по натуре, как говорят в народе.
– Ох, это ужасно?
Рябинкина приподняла и опустила плечи.
– Кому как. Такой уж тип характера. Он не один такой. А когда еще и увлекательнейшая область науки, то вообще все остальное неинтересно.
– Но как же…
– Как в обыденном мире? – ответила Рябинкина. – Вы не представляете, многие действуют в самом деле на автомате. Один из моих пациентов, крупный математик, никак не мог вспомнить, откуда у него в холодильнике берутся продукты!
– А откуда?
– Да сам и покупает! Но такие простые и повторяемые действия у него происходят как бы вне сознания. Или, чтобы вам было доступнее, простыми запросами у него ведает спинной мозг, а головной занимается именно его обожаемой математикой.
Ингрид вздохнула.
– Ну, у Владимира еще до такого не дошло, к счастью. Он помнит все. Даже удивительно, как помнит много.
– Это неудивительно, – успокоила она. – Мозг ученого натренирован, как у вас говорят, быть постоянно на стреме. Но вы не волнуйтесь, дорогая. Он о вас помнит. Даже относится с нежностью.
Ингрид напряглась.
– Как это с нежностью? Я ему что, кошечка какая-то?
– Вроде того, – ответила она с улыбкой. – Но разве плохо? Сильный мужчина заботится о слабой женщине… Хотя, конечно, вас трудно назвать слабой. Но он все равно сильнее.
– Вот-вот! Как-то слишком быстро превратился в… мужчину. Вы не представляете, какой это был слизняк, когда я увидела его впервые в их лаборатории!
– Он ученый, – пояснила Рябинкина, – в своем коллективе привык быть таким. Но когда пришлось оказаться среди людей совсем другого склада, сумел приспособиться. Дорогая, у человека со степенью диапазон намного шире, чем у грузчика. Доктор наук может делать и свою работу, и работу грузчика, а вот грузчик работу доктора вряд ли… Не волнуйтесь, он совершенно нормален.
– Ох, – сказала Ингрид. – Ну хорошо, а то на такой важной работе, как у нас, ему нужно быть… собранным.
Рябинкина улыбнулась.
– Приятно, что вы о нем заботитесь, а он о вас. Вы с ним любовью уже успели? А-а, можете не отвечать, вижу… Все хорошо, дорогая. Если вдруг что, моя жилетка в вашем распоряжении.
Глава 8
Я сидел в конце коридора, когда Ингрид вышла из кабинета психоаналитика, красивая и подтянутая, улыбнулась мне издали.
– Что, – спросил я, – у тебя отклонений больше?
Она вскинула брови.
– Что-что?.. Нет, я не проверялась. А вот ты должен за мной в зубах сумочку носить, так она и сказала.
– Если бы тапочки, – буркнул я, – тогда да, не против, а сумочку… по магазинам? Нет, на такую жертву ни один мужчина не пойдет.
Она пошла рядом, сказала негромко:
– Странно она как-то… Говорит, не нашла в тебе никаких отклонений. Удивительно.
– Почему удивительно?
Она зябко пожала плечами.
– Потому что отклонения есть у всех. А у тебя вот не нашла. Она просто удивилась, а я вот даже…
– Обрадовалась? – сказал я с сарказмом.
– Встревожилась! – сказала она сердито. – Она тебя только сегодня узрела, а я насмотрелась, уже страшно! Ты как нечеловек…
Мы спустились вниз, она с крыльца жестом позвала свой автомобильчик.
Я сказал мирно:
– Да понятно, понятно. За нормального человека, даже за идеального, взят простой человек, психически здоровый, любитель пива и футбола, что в выходные едет на дачу жарить шашлычки, а летом в отпуск в Турцию… Научные сотрудники от кандидата и выше вообще-то психически тоже здоровые, но им насрать на какой-то там футбол, они и после окончания рабочего дня остаются в лабораториях… а это уже ненормально, верно?
Она сказала в затруднении:
– Не в этом дело. Ты на все реагируешь как-то… иначе. Для тебя даже, что зарезать человека, что не зарезать – одинаково.
Я посмотрел на нее с интересом.
– Правда?.. Надо будет присмотреться. Вообще-то человек и корова – млекопитающие, но коров человек режет спокойно, как и коз, свиней… Думаешь, человек чем-то отличается?.. Ты уроки анатомии в школе точно прогуливала с такой фигурой!
Она зябко передернула плечами.
– Прекрати!.. Погоди, не сюда!