Рождение Российской империи. Концепции и практики политического господства в XVIII веке

Вульпиус Рикарда

Один из последних значительных примеров использования понятия людскость встречается в начале XIX века в труде историка Н. М. Карамзина. Под заголовком «О любви к Отечеству и о народной гордости» он писал: «Наша людскость,

тон общества, вкус в жизни удивляют иностранцев, приезжающих в российскую державу с ложным понятием о народе, который в начале осьмого-надесять века считался варварским» 630 .

В употреблении Карамзиным понятия людскость (больше) не наблюдается имперский аспект. Скорее это понятие относилось исключительно к начатому Петром I процессу самоцивилизации, который, по его мнению, проходил успешно. Однако его противопоставление «цивилизации» (как фактического состояния российского государства) понятию «варварства» (как состояния державы, предполагаемого иностранцами) уже предвосхитило ту важную роль, которую, особенно в XIX веке, должно было иметь для элиты российской державы понятийное поле с оценочной коннотацией в сочетании с собственной и чужой точкой зрения. Однако для полемики последующих десятилетий понятие людскость изжило себя и в связи с усиленной рецепцией западных дискурсов на французском языке было вытеснено понятием civilisation, с 1830-х годов – понятиями гражданственность, образованность/образование и, наконец, цивилизацией – русским вариантом приведенного французского термина. С 1860-х годов в употреблении осталось только понятие цивилизация 631 .

630

Карамзин. О любви к отечеству и народной гордости [1803]. С. 194.

631

Велижев. Цивилизация и средний класс. С. 250–252, 262.

Просвещение

Однако понятийное поле цивилизованности/цивилизации в XVIII веке в русском языке строилось не только на таких неологизмах, как политичный и людскость, но и включало в себя традиционные понятия, значение которых претерпевало глубокие изменения. В их число входило уже упомянутое понятие просвещение

Конец ознакомительного фрагмента.