Рождение сатаны
Шрифт:
– Очень!
– Ксения была прекрасна, она словно стала частью звучащей музыки, ее гармонией, ее сутью. Музыкант все больше узнавал в ней ту прежнюю Ксению, которую столько лет помнил и, наконец, обрел.
Музыка закончилась аплодисментами. Женщины визжали.
– Еще, Слонозмей!
– Еще!
В отставшей от мира Российской Империи такая музыка находила себе все больше поклонников.
– Сейчас композиция в стиле хард-рок "Дрожащая ягодица"!- крикнул Слонозмей и начал летать по сцене, словно подбрасываемый звуками ударника. "О чудак-человек! Почему при
– Наконец!.. Наконец мы исполним Вам песню, нашу новую, можно сказать, лирическую песню "Я выпью с тобой, крошка, если ты меня не испугаешься".
Композиция началась с соло Ричарда, звуки его гитары были слегка печальны, но уже таили в себе какие-то искорки зажигательного ритма, и вот вступил ударник и мелодия понеслась по кабаку, сшибая стулья и вовлекая в бешеный танец всех, кто попался на пути. Композиция была сумасводящей.
Теперь уже танцевали и стар и млад, за столиками никого не осталось. Во время припева, который в переводе звучал:"Если ты испугаешься меня, с тобой выпьет кто-нибудь из моих приятелей" все хватались за руки и, расшвыривая столы, начинали изображать некое подобие русского хоровода.
Музыка кончилась. Счастливая и уставшая Ксения опустилась на предусмотрительно поднятый Музыкантом стул.
– Ффу! Мне никогда не было так весело!
Музыкант, довольный, засмеялся.
– Я счастлив, Ксения...
Они ушли оттуда поздним вечером. Под конец Музыкант подозвал Слонозмея, и они выпили за добрые старые времена, когда привидениям не надо было зарабатывать на жизнь таким образом - достаточно было появиться один раз в столетие, и все говорили об этом без умолку.
– Я не жалуюсь,- говорил Слонозмей,-Мне Вильгельма с Ричардом жалко. У Могола предки могучие, он блажит, а они ведь существуют только по протекции Шуры Македонского, и положение у них безвыходное - хоть в домовые иди.
Ксения все больше вспоминала свою доземную жизнь. Она вспомнила даже этот кабачок, и то, что было с нею после рождения, представлялось ей теперь тусклым, полузабытым сном, бытием неизвестно зачем. В эту ночь она впервые уснула без мысли о муже. Она думала о Музыканте, о себе, о зеркалах Иеговы, и о сотне других важных вещей. Так началась новая вечность земной ведьмы Ксении.
12.
Город осоловел от слухов. Во многих районах введены были талоны на хвосты, создавался городской центр по изучению нечистой силы, профессор Алинов написал и опубликовал в местной газете очень странное сочинение под названием "Тайны сливного бачка", а в филиале Российской Академии Наук была защищена диссертация какого-то профессора-скотовода "О процессе превращения носок в валенки". Подумав, его после защиты упрятали в сумасшедший дом, и кажется, не ошиблись, потому что на следующий день он преложил переименовать Каспийское море в Озеро Революции.
Но в городе мало кто мог уверенно сказать о себе "Я нормален".
Пожалуй, это мог сделать только один человек: приехавший после долгого отсутствия полковник Конторы Глубокого Бурения Саитов.
Сказать честно, города он не узнал. Переговорив со своими домашними, он тотчас позвонил мэру. Было утро субботнего дня, и мэр только недавно покинул теплые объятия своей супруги. Узнав Саитова, Карел Ярсович от души обрадовался.
– Здравствуйте, полковник, заждались мы Вас. Конечно, хотите знать, что происходит?
– Желательно бы, Карел Ярсович.
– Ну что ж, последняя новость печальна: вчера скончался минхимпром Павел Афанасьевич.
– Не убийство?
– Нет, что Вы, от истощения сил.
– Я займусь этим. Что еще?
– Ну об остальном надо говорить лично.
– Когда я могу Вас увидеть?
– Знаете что, приезжайте к Алексею Герасимовичу часика этак через два. Там и поговорим.
– Хорошо.
Полковник пришел к Нефедову раньше мэра, и тот уже успел ему многое рассказать, когда Карел Ярсович к ним присоединился.
Через час полковник располагал необходимой информацией.
– Н-да... Вижу, этот Аркебузов запугал вас крепко. Говорите, сегодня в клубе собираются?
– Да, только не рекомендую Вам туда ходить, если у Вас нет приглашения,- посоветовал Нефедов.
– Не учите меня жить,- ответил полковник. Он где-то слышал, что это известная цитата и всегда пользовался ею в подобных случаях.- А Сатану вы не видели?
– спросил он.
– Только на портрете,- ответил мэр.
– Восстановить сможете?
– Смогу.
– Поедете сейчас со мной. Объявим в розыск, хотя надежды мало. Скорее всего, окажется покойником.
Портрет был успешно восстановлен, и уже к вечеру милиция отыскала в доме Ксении еще одну фотографию Сатаны. Взяв портрет с собой, Саитов приказал группе захвата быть наготове, расставил наблюдателей и к 18.00 отправился в клуб. Было не холодно, хотя и морозно. В чистом небе звезды прокалывали лучами острые дырочки.
Хотя была суббота, клуб встретил его недружелюбным молчанием. Промокший ковер на лестнице сохранял на себе следы полковничьих ботинок, в кабаре царил беспорядок запустения. Войдя в ту самую боковую дверь и пройдя по коридору, Саитов вступил в кабинет с зеленой лампой.
Аркебузов сидел за столом и писал что-то красными чернилами.
Похоже было, что список.
– Гм!Гм!- сказал Саитов.
– Я жду Вас, полковник. Располагайтесь здесь,- он указал на кресло.- На службе Вы не пьете?
– Я пришел...
– Знаю, знаю... Вы пришли арестовать меня. То, что Вы один, конечно, весьма похвально. Вы смелый человек. Но забудьте на миг о цели Вашего визита, и положите на стол портрет, он Вам мешает.- Полковник вытащил портрет. Чувствовал он себя глупо:
противник перехватил инициативу.- Полковник! Посмотрите на меня! Разве может человек с таким лицом лгать? Ведь на нем все написано,- лицо Аркебузова и в самом деле изображало кристальную честность.
– Гражданин Аркебузов! Мне бы не хотелось, чтобы Вы заговаривали мне зубы!
– Не будьте грубы, полковник, вспомните о профессиональной этике.
– Хватит!
– Саитов резко встал и выхватил оружие,- Вы арестованы! Руки вверх!
– Посмотрите, что у Вас в руке,- тихо посоветовал Аркебузов.