Рождение стрелка
Шрифт:
Калафейн — фанатеющий от драконов младший эльфийский принц, ровесник Нарцисса. У него даже свой ручной дракон есть. Шипастый, черный и огнедышащий. Эльф зовет его Уголек. И этот Уголек тоже будет участвовать в штурме.
Для Калафейна это будет первый опыт ведения войны. Оставалось только положиться на эльфа и его тактический гений, если тот есть. Права командовать войсками на поле боя у Нарцисса все равно не было. И именно это казалось ему самой слабой частью плана, способной подставить все под удар.
Сам план был прост в общем, но сложен в деталях. Эльфийские корабли, с установленными
Разумеется, Нарцисс понимал, что весь план не может зависеть от действий столь малых сил. В любой момент что-то может пойти не так. Поэтому на один из кораблей была установлена алхимическая пушка, так же предоставленная лесными эльфами. Заряд из этой пушки должен был разрушить купол с одного залпа. Но, если этого окажется недостаточно, у них была вторая пушка в резерве. Сами пушки могли сделать только по одному выстрелу, перезарядить их было можно, но на это потребуется несколько дней. Да и то, при условии, что все необходимые реактивы будут в наличии, которые, естественно, лесные эльфы им предоставить не соизволили.
Нарцисс рассчитывал применить это оружие для разрушения купола столицы, но, в случае необходимости, был готов применить его раньше. Разрушить столичный амулет не представлялось возможным, так как он находился внутри замка. Конечно, диверсионная группа могла бы проникнуть и туда, но вся проблема была в том, что местонахождение амулета было ему неизвестно. Амулет Зареса специально обученные люди искали несколько дней, бродя по улицам города. А в Месхале им удалось выяснить только то, что амулет в замке. А этой информации недостаточно.
Впрочем, в Бездну его этот амулет. Если им удастся захватить Зарес согласно плану, то беспокоиться о нем не придется. В крайнем случае они всегда могут взять город в осаду. А пока можно немного отдохнуть. Нарцисс закрыл глаза и, вскоре, задремал.
Повелитель бурь причалил к пирсу. Капитан подошел ко мне, и протянул маленький мешочек. Я взял его и слегка приподнял бровь, услышав тихое звяканье внутри.
— Твоя зарплата, — улыбнулся Бернард.
— Спасибо, — с благодарностью пожал я ему руку, спрятав мешочек в карман.
— Удачи, — хлопнул меня по плечу подошедший сзади Рудольф. Так же, пожав ему руку на прощание, я спустился по трапу.
В порту царила деловая суета и никто не обращал на меня внимания. Впрочем, я и не собирался его привлекать. Сейчас мне нужно было найти тихое место, чтобы пересчитать деньги. Конечно, маловероятно, что там золотые монеты, но светить деньгами в незнакомом городе все равно не стоит. Можно было пересчитать деньги сразу, но неудобно было. Да и не думал я тогда об этом.
Рудольф говорил, что здесь рядом есть хорошая таверна. Там, как он выразился, «баба нарисована, а в руке у ней молот». Пройдя мимо снующих туда-сюда матросов, груд ящиков и бочек я вышел на улицу, ведущую в сам город. На этой-то улице я и увидел искомую вывеску.
С вывески на меня смотрела широкоплечая, практически квадратная бабища. В огромной, как у чемпиона по армрестлингу, руке она держала молот, а вокруг головы черной кляксой развивались волосы. В общем, страшное зрелище. Настоящая дева битвы, достойная отдельной саги.
Какого же было мое удивление, когда, зайдя внутрь, я понял, что это не просто вывеска, а портрет. Особа, сошедшая с картины, стояла в конце зала, за стойкой. Молот тоже сразу нашелся, висел на стене, у нее за спиной. Здоровый такой молот, таким в самый раз черепа ломать, вместе со шлемами.
— Оу, матросик! — Зычным голосом закричала она через весь зал. — Заходи, как раз обед готов.
Пройдя через зал, к стойке, я, машинально, отметил выражения лиц других посетителей. Некоторые смотрели с любопытством, но большинство не обращало внимания.
— У такой красавицы еда не может быть невкусной, — неожиданно для себя, ляпнул я. — Почту за честь отведать ваши кулинарные шедевры.
— О-хо-хо, какой галантный, — кокетливо улыбнулась она. — Садись за свободный столик, сейчас все будет. С тебя три медяка.
Усевшись за стол, я осмотрелся по сторонам. В зале сидели одни мужчины, одетые в похожую одежду. Такие же матросы, как и я, видимо.
Блюдо с дымящейся вареной картошкой и мясом, плюхнувшееся на стол перед моим носом, отвлекло меня от разглядывания посетителей. Положив рядом с блюдом ложку и кружку с каким-то напитком, трактирщица удалилась обратно за стойку.
Взяв ложку, я снял первую пробу. Вкусно, гораздо вкуснее того, что готовил наш кок. Не зря Рудольф так это место нахваливал. В кружке оказалось не пиво или вино, а что-то похожее на морс. Слегка кислый и холодный. Пока я ел, некоторые посетители вышли, оставив на столе деньги. Прям, как в моем мире порядки, только что чек не просят.
Покончив с обедом, я достал свой мешочек, или тогда уж кошелек, и, аккуратно, чтобы никто не видел, что внутри, пересчитал деньги. Двадцать пять медяков и пять серебряных монет. Курс здесь был: одна серебрушка — пятьдесят медных. Одна золотая монета равнялась десяти серебряным.
Если считать завтрак, обед и ужин по три медяка, то денег хватит почти на месяц. Неплохо, тем более что, наверняка, есть места подешевле. Расщедрился Бернард. Сильно сомневаюсь, что моя помощь была полезной. Теперь еще нужно выяснить стоимость комнаты, не ночевать же на улице. Положив на стол три медяка, я подошел к стойке.
— Мадам, — начал было я.
— Зови меня Озэйн, — прервала меня трактирщица. — С какого ты корабля, если не секрет?
— С Повелителя Бурь.
— Оу, Рудольф нанял нового матроса? — Озэйн удивленно приподняла бровь. — Неужели, кто-то из команды умер?
— Нет, — отрицательно мотнул я головой. — Да и не нанимал он меня. Я пассажир, просто Рудольф не любит бездельников, поэтому пришлось наняться матросом. А ведь я еще и деньги за проезд заплатил, — пожаловался я.
— О-хо-хо, — рассмеялась Озэйн. — Похоже на него. Знаешь, — заговорщески зашептала она, — А ты симпатичный. Если останешься на ночь, то я не возьму с тебя обычной платы, — подмигнула она мне.