Рождение
Шрифт:
...Я уже становлюсь странной?
В такой ситуации страх и тоска должны быть сильнее. Но Маи будто наблюдала за собой со стороны. Она боялась только одного: что скоро от обмороков и слабости уже не будет понимать, что к чему.
Вдруг в мозгу Маи всплыло воспоминание о девочке, умирающей на дне колодца. Образ должен был обязательно от чего-то исходить, но Маи не могла найти его источник. Может, это от запаха. Откуда-то потянуло чем-то цитрусовым, а может быть, ей только показалось. Образ маленькой девочки повисел над Маи и медленно растаял.
Образ
Маи внимательно прислушалась и оценила ситуацию. Невыносимо страшно быть совсем одной. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь был рядом.
Она могла надеяться только на слух. Маи неподвижно ждала, когда поблизости раздастся звук шагов. Обидно, что сама она была бессильна.
...Ужасно ждать помощи, когда ты не в силах помочь себе.
Маи терпеть не могла пассивное ожидание.
Веревка, спускавшаяся со стены, была единственной спасительной нитью, связью с миром внизу. Наверное, вместе связано несколько поясов от юката, но отсюда виден только один узел. Откуда взялась веревка? Если сравнить веревку с телом змеи, то узел был головой.
Веревка была тонковата, чтобы выдержать вес Маи, но другого выхода не было. Конец веревки раскачивался в нескольких десятках сантиметров от руки.
Маи решила проверить, насколько может двигаться ее тело. Она с трудом приподнялась на локтях, но стукнулась о стену левой, больной, ступней. Боль была такой сильной, что Маи даже не могла вскрикнуть. Лодыжка была вывихнута или сломана. Но все-таки боль говорила Маи о том, что она в ясном сознании, и это придало ей смелости.
Покрываясь холодным потом, она терпела боль. Какое там выбраться самой — она не могла даже подняться на дне этой шахты.
...Позови на помощь!
Маи изо всех сил пыталась найти решение. Как можно сообщить обитателям другого мира, что я здесь.
— Помогите! Помогите!
Она кричала, но голос только улетал в небо, раскинувшееся вверху, и вряд ли ее кто-нибудь слышал. Пока кто-нибудь не появится на крыше, кричать бесполезно.
Маи подумала о другом выходе. Если люди сами не выйдут на крышу, можно привлечь их внимание.
Например, если сверху что-нибудь упадет, прохожие могут посмотреть вверх.
...Может, что-нибудь попытаться сбросить?
Вытянув руки, она пошарила над головой и нащупала кончиками пальцев несколько кусочков цемента. Маи взяла один из них — он был размером с большой палец руки. Шероховатый кусочек старого раскрошившегося цемента наверняка не сильно ранит, если случайно попадет в голову.
В старшей школе Маи была хорошей спортсменкой, она занималась бегом на короткие дистанции, а в метании мяча была одной из первых. Однако она никогда не пробовала кидать мяч, лежа на спине. Высоко ли он сможет подняться? Другого способа, кроме как согнув и резко распрямив правую руку, нет. Если кусочек цемента не перелетит через ограждение крыши, все будет напрасно.
Солнце клонилось к западу. Надо попробовать днем, пока еще многолюдно. Маи зажала кусочек цемента в правой руке и бросила его в небо. В одно мгновение он исчез, беззвучно поглощенный воздухом.
Только теперь в этом пространстве с ограниченным полем зрения Маи почувствовала страх. Весь мир свелся к узкому длинному куску неба, напоминавшему тандзаку [2] . Она стала сомневаться, связано ли вообще это место с миром внизу. Кусочек цемента не мог разрешить ее сомнений.
2
Продолговатый лист бумаги для написания пожелания, например в храме.
Пошарив вокруг еще раз, она нащупала обрезок железной трубы, сантиметров десять. Судя по величине и весу, ее можно было подкинуть гораздо выше, чем кусочек цемента. Однако если он попадет человеку прямо в голову, то основательно ранит его.
Но желание подать о себе знак было сильнее жалости к возможной жертве.
Маи залезла рукой в карман в поисках подходящего клочка ткани.
Все что угодно, хоть носовой платок. Если привязать его к обрезку, вероятность того, что ее сочтут случайно упавшей вещью, наверняка уменьшится.
Платка в кармане не оказалось. Оторвать кусок от свитера или от подола юбки не представлялось возможным. Что же делать? Маи закрыла глаза, и тут ее осенило. Нужно привязать трусы. Чем больше будет контраст привязанной вещи с железной трубой, тем больше это привлечет внимания. Сразу станет понятно, что это принадлежит женщине.
У нее только один шанс, если она ошибется, все пропало. Правда, она не была уверена, что сможет вытерпеть боль, когда будет снимать трусы.
Маи медленно подтянула подол юбки и дотронулась до бедер там, где должны были быть завязки эластичных трусиков, но ее ногти только царапнули по коже. Маи искала снова и снова, но никак не могла найти завязки.
...Трусов нет?!
Такого никак не могло быть. Маи никогда не выходила на улицу без нижнего белья. Она повернулась на правый бок, потом на левый, неестественно вытягивая шею и пытаясь посмотреть на бедра, но выступающий живот закрывал обзор, оставалось действовать на ощупь. Когда Маи окончательно убедилась в том, что на ней нет трусиков, она почувствовала, как под руками внутри живота что-то задвигалось.
Можно было подумать только, что это движение плода. Но Маи была девственницей. Вопрос, почему она не надела трусов, сменился вопросом, что же у нее в животе.
Из-под задранной юбки выглядывала часть живота. Что-то давило на него изнутри, на сильно натянутой коже появлялись и исчезали выпуклости, живот неуловимо быстро менял форму.
Вспомнив похожую сцену из фильма, который она видела несколько лет назад, Маи снова начала терять сознание.
4
Она не могла забыть. Маи знает саму себя лучше всех.
Только один раз она предоставила свое тело парню. И сейчас она лежит в такой же позе, как тогда, на узкой кровати в его квартире: навзничь, с вытянутыми руками и ногами. После долгих переговоров они решились.