Рожденная чародейкой

Фарланд Дэвид

Радж Ахтен выругался. Рудники в Картише представляли из себя открытый котлован с крутыми стенами, вокруг которого как попало сваливались отходы. Местность в самый раз для опустошителей, но никак не для конницы.

— Как это произошло? — спросил он. Раджим пожал плечами.

— Опустошители построили крепость. Горная колдунья, которая привела их, куда сильнее той, что была в Каррисе. Но еще не все потеряно. Пуснабиш неплохо подготовился к завтрашнему сражению.

Радж Ахтен потер левую руку, надеясь улучшить циркуляцию крови.

Пламяплет

Аз кивнул на его руку.

— Стало хуже?

— Со мной все в порядке, — сказал Радж Ахтен.

— Я могу вас исцелить, — предложил Аз.

Но Радж Ахтен не желал такого исцеления — ценой человеческой сущности.

Он окинул холодным взором свое войско. То были солдаты из старого Индопала — из доспехов у них имелись только нагрудные пластины, рогатые шлемы и круглые щиты, крепившиеся к левой руке. Оружие их вполне годилось для сражения с опустошителями — длинные копья, боевые молоты, топоры. Но в руках людей, не обладавших дарами, оно было бесполезным. Такие воины слишком быстро уставали.

Триста тысяч простых солдат — ничто против опустошителей. Но Радж Ахтен помнил, что они все же могут пригодиться в сражении. В Каррисе опустошители, на которых нападало сразу много воинов, уклонялись от схватки. Они не могли отличить, кто из людей Властитель Рун, а кто обычный человек.

И это могло сыграть Радж Ахтену на руку.

Он пустил в ход всю силу своего Голоса и своего обаяния и прокричал:

— Благородные воины Индопала, я приветствую вас! Пробил час, которого мы опасались. Пришли опустошители. Лишь от храбрости ваших сердец и силы ваших рук зависит, наступит ли для нас новый день. Этой ночью Индопал погибнет или выживет благодаря нашей доблести. Этой ночью я поведу вас в битву, какой еще не видел мир! Так вперед, мои воины, со мной — за Индопал!

Сила Голоса Радж Ахтена удивила даже его самого. Измученные воины вмиг преобразились в берсерков и вскочили, потрясая оружием.

Он вскочил на верблюда и помчался вперед, обгоняя ветер.

Зимой в горах Алькайр обильно выпадал снег, покрывая вершины белыми шапками. Он таял все лето, питая реки, стекавшие с горных склонов. В долине Ом на юге Картиша было двенадцать водопадов.

Это было самое любимое Радж Ахтеном место в мире. Он приезжал в Ом ежегодно в первый день месяца Маков. В это время здесь всегда стояли в цвету пекановые деревья, пышно зеленела благоуханная трава, долину покрывал ковер красных маков, и над Дворцом Канареек висела водяная дымка, отнесенная ветром от водопадов.

Окрестные луга не позволялось топтать никому, ни человеку, ни зверю, и сам дворец был настоящей жемчужиной среди дворцов.

Стены его были сложены из тонких плит желтого мрамора, и по ночам, когда внутри зажигались фонари, все здание светилось подобно полированному золоту в сиянии звезд. В такие ночи дворец оправдывал свое название, ибо получил он его не в честь канареек и не из-за своих желтых стен, как полагали некоторые, но в честь певцов, которые состязались за право выступить в здешнем сводчатом, необычайно благоприятном для звучания голоса Большом зале.

Много дивных ночей провел здесь Радж Ахтен, слушая пение в пропитанном ароматом жасмина зале, гуляя по заросшим маком лугам, любуясь в обществе прекрасных женщин водопадами и дворцом в лунном свете.

Здесь он любил Саффиру.

Радж Ахтен отогнал воспоминания. Ничего этого не осталось. Радость его жизни умерла.

Среди Драгоценных Королевств Картиш был самым богатым благодаря рудникам кровяного металла. Его каифы благоденствовали на протяжении веков. За кровяной металл они назначали цену, какая только заблагорассудится. Кроме того, точно зная, сколько форсиблей закупил тот или иной лорд, они регулировали поставки, дабы никто не мог создать себе войско достаточно сильное, чтобы осмелиться на них напасть.

Так они и действовали, подобно кукольникам, управляя взлетами и падениями государств, о которых знали-то лишь понаслышке. Эти жирные старики держали нож на горле мира и радовались своему хитроумию.

Конечно, и они порой ошибались. Время от времени товар их попадал не в те руки, и в Картише происходила полная смена власти. Мир никаких перемен не замечал, ибо солнце закатывается для одного деспота, чтобы потом взойти для другого.

Радж Ахтен, например, перебил всехкаифов без особого труда.

Дворец Канареек, когда он добрался до него, сиял, как обычно, в лунном свете, и серебряным туманом плыла над ним пыль водопадов.

Но на нехоженых лугах вокруг него расположилась армия, и черны были луга от людей и палаток. Никогда уже долина Ом не исцелилась бы от этого двойного разорения — опустошителями и людьми.

В лугах догорали костры. Возле дворца стояло лагерем не меньше двух миллионов человек. Невыносимо воняло людьми, лошадьми и слонами. Лошади ржали, слоны трубили от голода, громко и хрипло переругивались не менее голодные люди. В результате в лагере царил адский шум.

За Радж Ахтеном сюда поспешали еще триста тысяч солдат.

Когда он подъехал, по обеим сторонам от него, а также спереди и сзади герольды зажгли факелы. И при виде его спокойного лица люди, пораженные его обаянием, постепенно затихали.

Громовым голосом, так, что его услышало все войско, он прокричал:

— Воины Индопала, как вы можете рассиживаться здесь без дела, когда опустошители объявили нам войну? Вставайте! Готовьте оружие и доспехи. На рассвете мы идем в бой. Я обещаю вам победу!

В воротах дворца его встретил военачальник Эйсалла Пуснабиш. Он упал на колени и низко поклонился.

— О Великий Свет Жизни, — сказал, — мы благодарны вам за избавление.

— Мои Посвященные живы? — спросил Радж Ахтен.

— Мы вывезли их при первой же тревоге, о Великий. Сейчас они уже добрались до побережья и отплывают на север, в Дейазз, во Дворец Гуза.

Радж Ахтен ощущал ужасную слабость. Левая рука его дрожала.

— А что с моими форсиблями?