Рожденная умереть

Тен Катерина

Все переговаривались за столом, затрагивая в основном легкие повседневные темы, но я чувствовала, что это больше из-за моего присутствия.

После ужина мне предложили посидеть во дворе. Отказываться причин не нашлось и уже через несколько минут мы сидели у кострища за домом. Кроме Дерека и Эммы, которая пошла укладывать малышку Нэнси. Я давно не видела такого количества звезд. От красоты этого зрелища даже дыхание перехватило. Словно на темно синий бархат опрокинули чашу алмазной пыли. Мы уселись на раскладные стульчики

рядом с костром, и я поджав под себя ноги, положила подбородок на колени, наблюдая за умиротворяющим танцем пламени. Атмосфера этого места была настолько уютная и спокойная, что я даже на время забыла, что со мной произошло.

Простая семейная болтовня не прекращалась. Время от времени кто-то из волков обращался ко мне с безобидными вопросами, не переходя черту напускной вежливости. Через минут десять к нам вышел Дерек. На смуглом, обрамленном густой щетиной, лице читалось некое беспокойство.

— Ребята, есть новости, — он держал в руках телефон, постукивая им себя по ладони. — Элейн с Виктором улетели в Европу по какому-то срочному делу. Вернутся на следующей неделе. Стефани, можешь остаться у нас. Зачем тебе шляться по заброшкам, места всем хватит.

— Я не хочу стеснять вас, — оставаться в чужом доме на целую неделю я не хотела, но Дерек не дал мне времени придумать достойную причину вернуться в город.

— Эмма уже приготовила тебе комнату. Все в порядке, не парься.

Меня провели в небольшую, но уютно обставленную комнату на втором этаже дома. Что-то в ней отличалось от типичных жилых спален: воздух в ней был словно… пустой. Почти никаких запахов. Словно в ней никто не живет.

Я впервые за долгое время нормально, не торопясь, приняла душ и осмотрелась в комнате, прежде чем ложиться спать. Везде стояли награды скаутов и висели фотографии симпатичного мужчины со светлыми волосами и широченными плечами.

Несмотря на грозный вид, на всех фото он сиял добродушной улыбкой в окружении детей. Его среди волков я сегодня не видела. Почему-то внутри образовалась странная щемящая тоска. В комнате как будто стало нечем дышать, и я решила выйти проветриться. Во дворе еще догорал костер, но темные окна дома говорили о том, что все уже улеглись. Хотя нет. Не все.

— Не стой в тени, как маньяк, — пробубнила я, не оборачиваясь.

Шон выдавил едва слышный смешок и, войдя в круг света от костра, сел рядом.

— Неплохо для новообращенной.

— От тебя разит больничными антисептиками. Такое сложно не учуять.

Глаза Шона слегка сузились.

— Интересно.

— Что? — Я склонила голову на бок, не удержав сарказма в голосе.

— Не слышал, чтобы вампиры отличались таким чутьем.

— У меня был хороший нюх и до того, как…

— Настолько хороший? Я не был в больнице уже больше суток. Несколько раз принимал душ и переодевался.

— И что ты хочешь этим сказать?

Он немного помедлил с ответом,

смерив меня изучающим взглядом.

— Ничего. Просто интересно.

Мы немного помолчали, наблюдая, как робкое пламя доедает остатки древесины.

— Шон?

— М-м-м?

— Расскажи мне подробнее обо всем этом…

Парень задумался, неловким движением зачесывая пятерней русые волосы.

— Что тут скажешь? Мы — стая оборотней. Одна их двух в этом городе. Есть еще вампиры. Их куда больше. Мы с ними не особо ладим, но на открытый конфликт ни они, ни мы не идем. Есть еще отдельная каста. Их называют стражами сумерек. Возможно, ты одна из них.

— Почему?

— Твое обращение прошло странно.

— В каком смысле?

Парень вздохнул, подбирая слова.

— Обычно после укуса вампира человек или умирает, или превращается. Они как-то контролируют этот процесс. Обычно это занимает пару дней и походит на лихорадку: жар, агония, а потом неприязнь к солнечному свету, голод и прочие примочки.

Он посмотрел на меня. Во взгляде была странная заинтересованность. Мне казалось, словно я чувствую, о чем он думает.

— Но со мной что-то пошло не так?

В ответ Шон кивнул.

— Ты умерла. Я лично присутствовал, когда тебе констатировали остановку сердца. Есть легенда: если человек, спасая другого, оказывается смертельно ранен вампиром или оборотнем, то он становится чем-то средним. Не сказать гибридом, но существом, обладающим силой, которая не исчезает при свете солнца, например, если дело касается вампиров.

Я пыталась не слишком углубляться в расспросы о своей… смерти.

— А как становятся оборотнями? Как в фильмах? Через укус?

Он кивнул.

— Да, так тоже можно. Но мы — рожденные оборотни.

— А все эти россказни про полнолуние и превращение?

— Почти все правда. Только рожденным не нужно полнолуние, мы можем превращаться в любое время.

— Круто…

Шон рассмеялся.

— Конечно, круто. А девчонки-то как тащатся.

Теперь уже смеялась я.

— Скромность не твоя сильная сторона, да?

— Пф-ф-ф, пусть другие скромничают. Животный магнетизм волков обязывает быть крутыми.

— Что-то ты не выглядел сильно крутым, когда получил сегодня люлей на крыше.

— Брось. Я не мог ответить на твою агрессию взаимно. Я мог тебя покалечить.

— Прям таки. Думаю, ты просто струсил, что тебя отделает девчонка.

— И ты говоришь, что я нескромный?

Мы смеялись, и я впервые за долгое время чувствовала себя спокойно и безопасно. Хотя все еще чувствовала и это странное щекочущее напряжение в общении с Шоном. Он старался держаться дружелюбно, но было что-то, что напрягало его в общении со мной.

— Можно еще вопрос?

— Попробуй.

— Почему мне позволили остаться? Я кожей чувствую, как твои домашние мне не рады.