Рожденная в Техасе

Гулд Джудит

Наклонившись, она нежно коснулась губами щеки девочки и укрыла ее одеялом. Затем выпрямилась и на цыпочках вышла из комнаты, оставив дверь приоткрытой, чтобы услышать, если вдруг ребенок во сне заплачет. И тут на нее налетела Дженни. Вид у нее был мрачный. На секунду Эленда почувствовала себя виноватой, поцеловав Элизабет-Энн. А если Дженни это видела? Она знала, что та от природы невероятно ревнива, никогда и ничего ни с кем не делила, а уж внимание и любовь требовала к себе целиком и полностью.

Дженни перевела дух и выпалила:

— Тетя, пришла миссис Питкок и с ней еще много других женщин. Они хотят с тобой

поговорить.

Элизабет-Энн не знала, долго ли она спала. Открыв глаза, девочка посмотрела на потолок и нахмурилась. Затем повернула голову и взглянула на окно. Начинало темнеть, и занавески были опущены. Но через щель в двери проникал бледно-желтый свет, создавая приятное ощущение уюта. До нее долетел невнятный шум рассерженных голосов.

Девочка села в постели, протерла глаза и поправила перчатки. Она их терпеть не могла. В них было жарко и потели руки, но видеть обезображенную кожу было еще ужаснее. Девочка огляделась, она еще не до конца проснулась и пыталась понять, где находится. Это не ее маленькая койка в цирковом вагончике, да и на кладовку, которую тетя приспособила ей под спальню, тоже не похоже. Наконец Элизабет-Энн догадалась: она в тетиной комнате, на ее постели, но тети рядом не было.

До нее вновь долетели приглушенные голоса из гостиной. Девочка повернулась к двери и наморщила лоб, прислушиваясь. Слов разобрать ей не удавалось, но чаще других звучал высокий и резкий женский голос. Элизабет-Энн раньше его не слышала.

Любопытство заставило ее откинуть одеяло и вылезти из постели. Пол холодил босые ноги. Девочка тихонько прошлепала к двери и, приоткрыв ее чуть шире, выскользнула в коридор.

По мере того как она приближалась к гостиной, голоса становились громче и явственнее.

— Я вам заявляю, что она ненормальная, — кипела злобой миссис Питкок. — Она ведь жила среди этих сомнительных разношерстных уродцев. Мы хотим, чтобы наш город продолжал оставаться добропорядочным. Мы желаем, чтобы наши дети были избавлены от ее общества!

Женщины одобрительно зашумели. Элизабет-Энн осторожно заглянула в гостиную через приоткрытую дверь. Комнату освещала масляная лампа с красивым абажуром, на котором по желтому фону были нарисованы розы. Стояла она на приставном столике. Дрожащее пламя отбрасывало на стены длинные женские тени. Маленький с красной обивкой викторианский диванчик занимала миссис Питкок вдвоем с одной из своих союзниц. Они сидели лицом к Элизабет-Энн, но были слишком возбуждены, чтобы ее заметить. Эленда и еще одна женщина разместились на приставных стульях. Девочке был виден ее строгий затененный профиль. Элизабет-Энн хотелось вбежать в комнату и обнять тетю. Она постояла в нерешительности и тихо отступила в коридор. Внутренний голос подсказывал ей, что не следует мешать разговору, поэтому она спряталась за дверью и посматривала в гостиную через щель между дверью и косяком.

Все время, пока говорила миссис Питкок, Эленда не поднимала глаз от своих скрещенных на груди рук. Но вот она с достоинством подняла голову и порывисто встала. От резкого движения длинная черная юбка обвилась вокруг ее ног.

— Но ведь это только ребенок! — задохнулась от возмущения Эленда, гневно сжимая руки. — Невинный ребенок! Как вы можете быть так жестоки? Еще сегодня утром вы сидели в церкви рядом с нами. — Эленда с осуждением оглядела женщин. — Если

мне не изменяет память, вы все были там и слушали внимательно проповедь о христианском милосердии.

Несколько женщин в смущении отвели глаза. Происходящее было им явно не по душе.

Миссис Питкок подалась вперед и обратилась к Эленде, повернувшись к ней здоровой половиной лица.

— Зачем, по-вашему, Моисей повел сынов Израиля в землю обетованную? А затем, чтобы они жили на своей земле, среди своего народа. — Она кивнула головой, как бы подтверждая справедливость своих слов. — Мы люди полноценные и считаем противоестественным иметь что-либо общее с ненормальными уродцами.

— Она ничуть не хуже нас с вами, — заметила Эленда ровным голосом и снова села, сложив руки на коленях. — И не виновата, что ее родители работали в цирке. Почему же ребенок должен страдать за грехи взрослых, если они и были грешниками?

Миссис Питкок вскочила и закричала, ее голос сорвался на визг:

— А разве не из-за этого цирка мы пережили такой ужас?! И может, не цирк стал причиной того, что у меня такое лицо? — С этими словами она наклонилась к Эленде, повернувшись изуродованной частью лица.

— Но к вам ведь не стали из-за этого хуже относиться, — сказала Эленда, пытаясь взять ее руки в свои, однако женщина раздраженно их отдернула.

— Я вам вот что скажу, — в голосе миссис Питкок звучала угроза, — ноги моей Лоренды не будет больше в этом доме, пока здесь остается эта ненормальная. Хочу вас предупредить: если вы и дальше намерены давать ей приют, мы выживем из города и ее, и вас с вашими бостонскими замашками. Мы проведем общее собрание горожан. Мой муж — мэр! Эти женщины целиком на моей стороне.

— Прошу вас, миссис Питкок! — Эленда еле сдерживалась. — Ребенок, как и вы, пострадал от огня. Она лишилась родителей и потеряла всех друзей. Неужели у вас нет сострадания? И ни в ком из вас нет ни капли жалости? — Эленда умоляющим взглядом обвела комнату, но женщины не хотели встречаться с ней глазами.

В этот момент Элизабет-Энн проскользнула в гостиную. Взрослые не сразу заметили ее. Первой навстречу девочке бросилась Эленда. Она заглянула в широко раскрытые глаза ребенка, которые, казалось, кричали от душевной боли.

— Поздоровайся, детка, — мягко сказала Эленда, положив руки ей на плечи.

Элизабет-Энн застенчиво кивнула.

— Она не может разговаривать, — сказала Эленда со слезами на глазах. — Это последствия пожара. — Она взяла руки девочки в свои и обратилась к женщинам, указывая на перчатки: — На ней эти перчатки, потому что она не может смотреть на свои руки. У нее были сильные ожоги, как и у вас, миссис Питкок. — Эленда на минуту умолкла, переводя дыхание. — Как вы можете быть жестоки к тому, кто столько вынес и сейчас продолжает страдать?

Женщины обменялись взглядами и, не проронив ни слова, как по команде, одна за другой покинули комнату, оставив миссис Питкок с Элендой и Элизабет-Энн.

Эленда посмотрела вслед женщинам и улыбнулась нерешительно, словно не могла поверить, что все закончилось. А миссис Питкок презрительно фыркнула и удалилась из комнаты, непоколебимо уверенная в своей правоте.

Эленда крепко прижала к себе девочку и ласково сказала:

— Если твои родственники живут в Йорке, то не подавай виду, что это так и есть. Я хочу, чтобы ты осталась здесь с нами. А ты хочешь?