Рожденная заново
Шрифт:
Впереди замаячил слабый огонек. Вот оно! Мужчина двинулся вперед, несмотря на то, что его ноги вязли в тенях, словно в болоте. Каждый шаг давался тяжело, приходилось преодолевать постоянное сопротивление, но он знал, что так нужно. Нужно идти, нужно найти ее, нужно спасти. И вот, окончательно укрепившись в намерении победить тьму и выжить, волхв заметил, что идти стало легче. Тени уползали, будто змеи, роясь и скалясь на мужчину. Спустя какое-то время он увидел очерченные границы перехода. Александр вышел на светлую поляну, освещаемую белой луной. Взглянув на руки, волхв удовлетворенно вздохнул — морок пропал. Оберег молчал.
— Спасибо, — прошептал он и направился дальше.
Серая Навь явила ему свою светлую сторону, в которой покоятся мертвые души. В самом сердце поляны, покосившись, стоял идол, огромный и молчаливый. Алекс почувствовал страшную тоску в сердце. Давным-давно, когда они с сестрой были маленькими, их отец помогал возводить большой лик Стрибога в их деревне. Именно он открыл в маленьком волхве не дюжую духовную мощь. Теперь все было уничтожено. Лишь в мире мертвых по-прежнему стоял могучий деревянный лик, охраняя покой тех, кто никогда не увидит, что стало с их родной землей. Внутри волхва закипела злость, ярость, и старое, давно забытое, желание отомстить. Вокруг начала сгущаться тьма. Оберег снова напомнил о себе.
— Ну уж нет! — крикнул волхв и одной мыслью рассеял видение.
Откуда в этой части мира мертвых появилось зло? Неприятное чувство защемило в груди. Тьма Нави постоянно пыталась проникнуть в сознание Александра, лишить его уверенности, напомнить о самых страшных моментах прошлого. Он медленно подошел к лику и тут же отшатнулся.
— Чернобог, — произнес волхв, — но почему? Здесь?
Ответом ему была лишь тишина. Нормально ли, что в Нави так пусто? Он не знал ответа. Внезапно мужчина ясно услышал в сознании скрипучий, тяжелый голос. Его пронзила боль, и Алекс рухнул на колени, схватившись за голову. Эта сила была гораздо более мощной, чем те жалкие потуги, с которыми до этого его пытались одолеть низшие духи. Однако вместе с болью, он увидел Слово. Лик дал волхву знание, которое тот искал, а затем выдворил его из Нави.
Аня сидела на бездыханном теле Александра и со всей силы лупила по щекам. Когда тот очнулся, его лицо горело, но параллельно он испытывал страшный холод. Чуку всплеснул руками и побежал за покрывалом.
— Ты жив, сенсей! — девушка обняла его.
Волхв тут же понял, что все еще совершенно голый и деликатно попросил ее отвернуться.
— Помойся, от тебя разит смертью, — сказал шаман, вошедший с теплым покрывалом в сморщенных руках, — это тебя согреет. А еще вот, выпей.
В руках Чуку оказалась небольшая бутылка с зеленоватой жидкостью, и рюмка. Горькая настойка обожгла горло, но постепенно холод и озноб отступили. Волхв не мог не думать об увиденном в мире мертвых. Знание, которое даровал ему лик Чернобога, было невозможно описать словами. Остальные знали это и не приставали с расспросами.
— Я должен идти, — сказал мужчина и взял вещи, — спасибо, Чуку.
Шаман не стал возражать или удерживать его. Одеваясь, Александр заметил, что рядом с оберегом его вена вздулась и почернела. Но дискомфорта он не испытывал. Чуку заметил замешательство на лице волхва.
— Метка Нави, — сказал он, — теперь она навсегда с тобой. Ты увидел, то, что было нужно?
— Да, — уверенно произнес Александр, — я знаю, где ведьма.
Глава 4
По дороге домой я много думала. Вуд любезно посадил меня в такси, затем отправился обратно в клуб. Этот образ, который мужчина создал при личном общении, совершенно не бился с тем, что я видела во время переговоров. Его слова больно ударили по самооценке. Держа сумку на коленях, крутила в руках визитку, которую он мне дал. На глаза навернулись слезы обиды, раздражения, разочарования в самой себе. На что я вообще гожусь? Да ни на что!
Попросила таксиста остановиться, захотелось прогуляться и подумать. Легкий хмель немного притуплял горечь поражения. Осенний ветерок был все еще теплым, приятно обдувая лицо. Cделала шагов пять и остановилась, просто наслаждаясь моментом. Некуда спешить. Я направилась по узкой дорожке в сторону дома. Идти было не более пяти минут. Слева по магистрали мчались машины, а справа скромно расположилось старенькое районное кладбище. На нем давно никого не хоронили и сохранили, пожалуй, только для истории. Проходя мимо входа, я увидела крысу, которая сидела на помойке и мирно грызла выкинутый кем-то кусочек морковки.
Взгляд упал на старое кладбище. Я стояла рядом с расшатанными старыми ржавыми воротами и покосившейся деревянной сторожевой будкой. Краска на стенах облупилась, одно окно было разбито. Когда-то там работал угрюмый старый сторож, но теперь маленькая каморка пустовала. Внезапно послышался детский плач. Осмотревшись и оценив, что он исходит из глубины кладбища, я, не думая, побежала спасать ребенка. Похоже, что плакала маленькая девочка. Может, потерялась? В тот момент даже не задумалась, какой к черту ребенок может рыдать в пятницу в десять вечера в центре кладбища?
Я бежала на плач, не понимая, зачем. Гул машин стремительно отдалялся, превращаясь в сплошную бесформенную какофонию. Но внезапно все затихло. Расстегнула пальто, вытерла мокрый лоб салфеткой и бросила ее в ближайшее мусорное ведро. Чтобы отдышаться, мне потребовалось пара минут. Вокруг возвышались кресты, оградки и причудливые памятники. Кладбище было совсем старым, возможно даже дореволюционным. Его историю я не знала. В момент, когда тишина стала совсем оглушительной, я с ужасом обнаружила, что потерялась. Ребенок больше не плакал, гул машин также остался далеко позади, а вокруг лишь ветер слегка покачивал ветви старых деревьев.
«Что ж, пьяная ты клуша, глюки словила, теперь пора домой»— сказала самой себе и стала осматриваться.
Вздохнув, уже было определила примерное расположение выхода, как вдруг заметила за деревьями необычное строение. Может, местная церковь? Продираясь сквозь ветки, знатно испачкала светлое пальто, порвала колготки, расцарапала колени и дважды чуть не потеряла сумку. Вокруг все начало меняться. Ограды и могилы пропали, деревья расступились, и я вышла на поляну. Серая мгла пеленала ее, словно укутывая и защищая. Вокруг возвышался черный лес. Что это за место? Я же только что была в городе? В панике ноги словно приросли к мокрой земле, в которую предательски провалились тонкие каблуки. Увидела огромный лик, стоящий в самом центре, на земляном возвышении, густо освещаемый лунным светом. Высокий, искусно вырезанный из дерева, с длинной бородой и тяжелыми веками, закрывающими глаза, он будто спал.
Внезапно я почувствовала жжение в области груди. Невольно поморщилась и дотронулась до золотого крестика, подаренного на совершеннолетие отчимом. Украшение раскалилось и жгло кожу. Что за ерунда?
Идол с глухим скрипом покачнулся, сначала вправо, затем влево. Крестик стал жечь сильнее, доставляя очень сильную боль. Я максимально аккуратно расстегнула его и кинула в сумочку. После этого страх словно испарился, стало так легко, будто с души упал камень. Дыхание выровнялось, усталость отступила. По телу растекалось спокойствие.