Рождённые на заказ
Шрифт:
Теперь я ближе, а он дальше и мы продолжаем вопрошать голосом переполненным злостью:
– Выбери того с кем ты останешься молодой или того кто через полвека умрёт дряхлым стариком?
Казалось, что Есения даже не задумывалась, она посмотрела на моего двойника и ответила:
– Пятьдесят лет счастья – это больше, чем я мечтала получить. Я выбираю единственного, кто полюбит мои морщины и, уходя за Грань обманет, что я краше, чем была. А я поверю, потому, что в его любви я всегда красива.
После этого она повернулась и, со всей прыти, побежала в мою сторону, для того, чтобы повиснуть на моих непослушных руках.
– Я люблю тебя, мой ненаглядный, - говорит она мне.
В груди защемило забытое чувство вернувшейся человеческой радости.
– «Отпусти, она мне впервые в любви призналась!» - взмолился я, что есть сил и он сдержал слово. Руки стали моими, они почувствовали прикосновение её рук, и я улыбнулся, от всей души, так как не мог делать уже давно.
Двойник за её спиной, подошел к застывшей горе грязи над саркофагом хварны и словно в мягкое масло проник рукой сквозь каменную кладку.
– Это и есть твоё желание? – спросил он у Есении.
– Да, это единственное моё желание, - она не колебалась в своей уверенности.
– Зря, я никогда не был так щедр как сегодня. Я не убил бы тебя, - сказал он мне. – Иногда твои мысли бывали забавными. Возьми и загадай, наконец, что-нибудь для себя, - предложил он, оголяя источник хварны. Каким же сильным был Велес, если верлосарид скрепленный рунами служил ему, а не вложенной в него магии.
– Мы всего добьёмся сами, спасибо, - повторил я наказ, данный мне в день суда.
Велес не глядя, отломил и бросил в сторону бессмертных, кусок, сохранивший отпечаток его ладони, как пластилин. Макош успела первой, довольная подачкой, она улыбнулась приобретению, прижимая камень, хранивший хварну к себе.
– Обидишь кого из моих, я тебе башку откручу, - пообещал я слабым голосом, воздух вдруг кончился, я не успел сделать вдох.
– Не получится, - ответил мне двойник уже в моей привычной одежде, - Хранители в Ляду за твою светлую душу передерутся, до Нави ты точно не доберешься, - его смех был последним, что я слышал, теряя сознание.
Велес рассмеялся толи моей глупости, толи мелочности бессмертных и исчез. Дикий холод, какого я не ощущал никогда, быстро завоёвывал тело, совсем недолго бывшее моим, словно хотел забрать последнее тепло жизни, пробираясь холодной пустотой в жаждущую дыхания грудь. В этом промёрзшем воздухе не было нужного количества кислорода, которого так требовали лёгкие. Задыхаясь, я всё слышал его смех или мне это казалось.
– Дыши, - Сирин прижала маску к моему лицу, я успел бросить взгляд на Чеми, зажавшую рот руками. Она готова была поделиться со мной возможностью дышать, но это не может унять безумный холод, пробравшийся под кожу.
– Сейчас, родной, - пообещала мне Есения, и я почувствовал её согревающую магию. По крупицам собранные молекулы кислорода, послушно слетелись вокруг нас троих, и мы вдохнули привычный человеку воздух. Как же это хорошо. Я вновь закрыл глаза, доверяя себя в руки моей любимой ведьмы.
– Я позабочусь о них.
– Не вижу Хорса, просто кажется, это его голос. Кто-то подхватил мою руку и закинул себе на плечо. Есения взяла меня за другую руку, я узнал её по ладошке. Пытаюсь им помочь, открываю глаза и, как сквозь плёнку, вижу яркое зелёное пятно, догадываюсь, это портал. Он приближается вместе с гостеприимным теплом согретого солнцем воздуха.
Эпилог
Кровь бежала по венам, разгоняя жар лета по всему телу. Как хорошо: вспотевшая спина и ветерок. Неугомонный, погладив мою чёлку мчится дальше, теперь уже играется с кустом, растормошив его зелёные листочки.
Ноги, под грубой тканью и ступни за неплотной лыковой петлёй ощущали прохладу, хранимую зелёным ковром. Мой взгляд не отрывается от горизонта, словно я сам возвращаюсь издалека, опускается вниз и подобно солнцу тонет в тяжелой траве. Я тону вслед за ним, распластавшись и раскинув руки. Земля пахнет влагой, прелью и соком смятой травы. Я не могу удержаться, чтобы не перекатиться туда-сюда несколько раз, усиливая запах.
– Насилу нашла, - запыхавшись, признаётся моя любимая, легонько ныряя в траву мне под бочок.
– Прости, опять ушел на полдня. Решил сегодня на пару дней травы накосить. У вас всё нормально?
– Замечательно, - сообщила она, а мои руки уже нашли другое подтвержденье, её тёплый живот тихонечко толкнулся. Почти пять месяцев назад малыш брыкнулся, почувствовав тепло моей ладони. Теперь мы так общались всякий раз, когда Колобочек (как про себя я называл мою распрекрасно-беременную жену) появлялся на расстояние вытянутой руки.
– Симер Ликтович заходил, тебя спрашивал, - сказала она, потягиваясь на траве.
– Точно! – вспомнил я.
– Мы ж с ним к мельнице собирались. Дойдём до них не на долго?
– Ты иди, а я пока щи доварю.
– Минану видеть не хочешь?
– Прямо уж и не хочу?! Мне вообще-то всё равно, как хотят, так и живут. Ну, а я привыкла иначе: если деток в семье много, значит, их любят. А она, словно, своих не замечает.
– Чужаки они здесь, как и мы, нужно их поддержать. Зайду, поздороваюсь. Симер шаг у маховика изменил, надо глянуть…
– Выгонит нас Хорс, за вашу самодеятельность. Ты, что ему обещал? Никакого прогресса, чтобы ему не приходилось иллюзию плоской или круглой «земли» делать.
– Да, он и думать о нас забыл. А самоделки мои в этой глуши так и останутся. Нас же в полной изоляции поселили.
– Тебе-то изоляция? Два дня назад взгляд соседу отводила, когда ты Игошу в наш лес переводил. Но всех глаз не закроешь. Знает он и про мельницу, и про Игошу, и про урожай, что от скверны уберегла, и про похождения твои. Что думаешь, ты единственный из людей, кто порталами владеет? Симер за рубанком тоже не лесной тропкой сходил.