Рожденные перестройкой
Шрифт:
С улыбкой смотрю на Волка.
– Команду Волка знаешь?
– спрашиваю пацана.
Цыган аж весь засиял. Ему приятно. Тем более почему бы и не назвать нашу банду звучным именем? Билетер пожимает плечами, недоумевая:
– Никогда не слышал.
Мгновенно снимаю с лица улыбку и резко хватаю парня за лицо:
– Теперь будешь знать, сука?
Он пытается покивать, мол, да, теперь он уже знает.
– У вас один салон?
– интересуюсь я и отпускаю его.
– Нет, - неуверенно говорит билетер, не зная, стоит ли нам рассказывать, - есть еще одна точка на рынке. Там шашлыки...
Тоже неплохо. Между тем подходят какие-то люди, берут билеты, отбитые печатью кооператива на обычных листках из ватмана, и уходят в зал, откуда сквозь плотные портьеры доносятся женские ахи и вздохи. Кого-то там трахают. Кстати, нужно бы и мне найти телку, чтобы выпустить пар...
Вскоре приезжает и хозяин видеосалона. Рослый парнишка в спортивных шмотках (так сейчас модно), с ним прибыл еще один корешок.
– Тут вот...
– начинает билетер.
– Заткнись!
– приказываю ему и, поднявшись, смотрю в упор на хозяина заведения.
– Твой салон?
– Ну, - настораживается хозяин, оглядываясь на Волка, перекрывшего выход.
– С тебя, падаль, тысяча рэ, и немедленно!
– объясняю ему как можно доходчивее.
– Платить нам будешь каждую неделю...
– Да вы че, мужики?
– удивляется хозяин, судя по всему бывший спортсмен.
– Охренели! Валите отсюда, пока целы!
Договорить ему не удается, он видит ствол моего нагана, направленный ему в живот, вздрагивает и громко икает. Вот так и должно быть, когда какой-нибудь коммерсант разговаривает с нами.
– Штука сейчас!
– повторяю ему тихо.
– Завтра две! За базар, сучонок! Ты нас хорошо понял?!
Хозяин часто кивает. Он все понял. Его друг так и остался немым свидетелем нашего разговора. Билетер вообще чуть под тумбочку не залез, как только увидел ствол.
– Деньги!
– требует Волк, отлепившись от стены.
Хозяин салона достает из кармана пачку купюр и дрожащей рукой отсчитывает десять сотенных. Убираю револьвер и забираю деньги.
– И не забудь, - говорю ему на прощанье, - завтра две, в счет штрафа. На следующей неделе также штуку, и так далее...
Он кивает. Хрен с ним. Я уверен, что завтра они пригласят своих друзей. Ментов вряд ли. Сейчас мусоров никто не боится. Да их и не особо видно в городе.
Едем с вокзала довольные собой.
– Кого они, интересно, завтра притащат?
– спрашивает Волк, когда мы садимся. в машину.
– Да какая разница?
– пожимаю плечами, включая зажигание, - Кто приедет, тот и ляжет в случае чего...
Волк хмыкает, закуривая болгарскую сигарету. Монет у нас теперь хватает, и мы курим то, что теперь в дефиците и дорого стоит. С куревом в стране напряженка, но нас этот момент не касается. Едем по заранее намеченному маршруту. Тут идет в ряд несколько общежитии, и мы знаем, кто там торгует водярой и самогоном. Деньги сейчас народ в сберкассах не держит. Заходим в первую общагу. На вахте какая-то бабулька. Достаю десять рублей и подаю ей.
– Где нам, мамаша, можно водочки раздобыть?
Старушка, мгновенно убрав деньги, говорит, куда нам пройти. Поднимаемся на седьмой этаж. Проходим коридорами и встаем возле нужной двери.. Стучу, достав наган. Волк страхует сзади.
– Кто?
– Серега!
– говорю, притворяясь пьяным.
– Водка есть?!
– Чего орешь-то!
– бурчат за дверьми.
– Сейчас открою.
Вваливаемся в квартиру или комнату, раз уж это общежитие. Сережа с ходу получил стволом нагана в живот и гнется теперь в проходе возле стены. На диване сидят парень с девчонкой. Покачиваю стволом револьвера, чтобы они молчали. Волк заскакивает в комнату хозяина.
– Где бабки?
– интересуюсь, присев перед ним на корточки и поведя стволом под подбородком парня.
– Я вам все отдам, не убивайте!
– просит он, с ужасом глядя мне в глаза.
– Вот и хорошо, - одобрительно киваю головой.
– Только не вздумай что-нибудь утаить...
Парень лезет под матрац (хорошее у него место для сейфа), девчонка с парнишкой на диване вжались друг в друга и застыли. Коза, кстати, ничего. Ножки в чулочках, юбочка короткая, грудь торчком. Лет ей, наверное, не больше девятнадцати, может, отодрать ее здесь? Ладно, черт с ней, пусть пока гуляет. Парень вытаскивает увесистый полиэтиленовый брикет с деньгами. Ни хера себе наторговал! Забираю пакет и отдаю его Волку.
– Где рыжье?!
– грозно спрашиваю я.
– Что?
– Золото где?!
Я в курсе, что все спекулянты спиртным берут золотишком, и этот засранец будет не исключением. Парень совсем скисает. Пинком в ребро заставляю его пошевелиться. Он, постанывая, лезет к шкафу и открывает створки нижних дверок. Достает оттуда металлическую банку с крышкой. В таких банках раньше продавали индийский чай. Протягивает ее мне. Забираю и, открыв, смотрю внутрь. Почти полная золотых колец, печаток, цепочек и сережек. Да... Пропивает наш народ все к чертовой матери, как будто последний день живут.
– Так ведь нельзя...
– тихо говорит с дивана девчонка, глядя на меня.
– Как это нельзя?
– подхожу к ней.
– А вот это можно?!
– показываю коробку, забитую золотыми украшениями.
– Можно, что ли, торговать и наживаться на несчастье ближних?! Ну, что молчишь, сука?!
Девчонка зажмуривается и прячет голову своему парню на грудь.
– Не надо...
– лепечет пацан.
– Твари вы дешевые!
– рычу я.
– Но они же сами приносят, - вновь подает девчонка голосок, не подымая головы. Вот ведь, зараза, какая настырная! Врезаю спекулянту ногой в челюсть. Парень отрубается на полу возле серванта. Девчонка и ее парнишка с ужасом взирают на происходящее.
– Они вам приносят, ну а мы приходим сами!
– поясняю ей.
– Получите скандал и распишитесь!
Выходим в коридор и идем к лифтам. За нами тишина.
– Коза ничего!
– говорит Волк, цыкая зубом.
– Я бы ей вдул!
– Да я бы тоже, - соглашаюсь с ним.
– Сейчас отвезем эту хренотень, киваю на пакет с деньгами, - и можно завалить в кабак.
– А че! Я согласен!
– Волк доволен моей идеей.
Сегодня решаем отдохнуть. Отвозим деньги и рулим по городу. На набережной гуляют парочки. Весна ведь, мать ее! Замечаем девчонок, бредущих без сопровождения. Торможу, указывая на телок Волку.