Рожденные ползать
Шрифт:
Задумавшись, Немов не заметил, как отшельник повторил свой вопрос, адресованный ему:
– Так что за помощь от меня требуется?
Пришлось повторять еще раз, громче.
– Помощь? – Олег не сразу сообразил, что от него хотят, растерянно оглядел присутствующих и только потом, тряхнув головой и отгоняя нелегкие мысли, спросил:
– Будешь нашим проводником?
Слабый костерок с трудом освещал помещение вентиляционной шахты, вверх уходила лестница, теряясь высоко во мраке. Наступала ночь. Миша и не заметил, как быстро пролетело время, ожидание в сбойке вентиляционной шахты прошло незаметно.
Немов
– Неужели ты думаешь, что я бы потащился туда, стал бы рисковать бездумно людьми, если бы не было ни малейшего шанса? Ты забываешь, кто я, – возражал Немов и для пущей убедительности погрозил пальцем Сергею.
– Ты не представляешь, насколько это опасно.
– Конечно, куда уж лучше торчать под землей, загибаясь от голода и прочей хрени, и ничего не предпринимать.
С минуту Сергей молчал, пытаясь подобрать доводы, затем устало махнул рукой:
– Ладно, но я предупреждал.
Олег кивнул.
– Пойми, я там такого навидался, не пожелаю никому. А уж чего только природа не породила, сполна отыгралась за безумства человеческие. Как знать, может, место всем нам уже давно в музее, а мы все за край обрыва цепляемся и руки разжать боимся, – философски закончил тираду отшельник.
– Да пошел ты со своими присказками, – беззлобно ответил Немов и облокотился на стену, – и так жить тошно. Не могу я, Серега, на жопе ровно сидеть. Вдруг это шанс?
Миша еще некоторое время прислушивался к разговору стоящих поодаль мужчин, а затем решил, что настала пора обнаружить себя. Он шаркнул ногой и нарочито громко каш-лянул.
Отшельник и сталкер разом вздрогнули и повернулись на звук.
– Шпионишь? – улыбнулся Немов и сверился с часами на руке. – Поздно уже, надо отдохнуть, а с утра выдвигаемся.
Он вопросительно уставился на Сергея, и тот кивнул.
Миша уснул на удивление быстро. Усталость навалилась разом, словно тяжелая наковальня на плечи. В последнее время ему часто снились разные яркие сны. Этот раз тоже не стал исключением. Единственное, что отличалось – сейчас он даже во сне ясно понимал, что все это ему лишь снится.
Он вместе с Сергеем и Олегом оказался на заброшенной станции Алма-Атинская. В свете факела было сложно разглядеть, что она собой представляет. От нее веяло пустынным, даже каким-то могильным холодом. На гранитных плитах пола лежал толстый слой пыли, было видно, что станция никем не используется. По крайней мере, следов ног видно не было. Все, что удалось разглядеть Мише – своды станции в форме полукруга. Посреди платформы стояли непонятные железные конструкции – то ли призванные поддерживать свод, то ли просто для красоты. Сохранились даже скамейки, как и пол, укутанные пылью. Платформа и пути были пусты. В дальнем от путников конце станции чернел провал в потолке. Часть свода обвалилась, причем довольно удачно – взобраться по кускам арматуры и бетонным осколкам на поверхность не составляло большого труда. Станция Алма-Атинская была заложена на небольшой глубине.
Дойдя до провала, группа остановилась, оценивая возможный путь наверх. Немов лично проверил, не обвалятся ли под путниками просевшие плиты. Затем похлопал по плечу Мишу и Сергея, как бы говоря: «Будьте осторожны». Первым полез отшельник. Было видно, как тяжело ему дается восхождение. Он несколько раз замирал, переводя дух, но ни разу не оглянулся назад. Миша смотрел на удаляющуюся спину Сергея и пытался вспомнить, когда же он успел согласиться на эту авантюру – памятен был еще прошлый выход на поверхность. Что им вообще там делать и куда они карабкаются сейчас? Ну, если Немов не задавал вопросов, то почему бы не довериться и ему. И Миша начал свой путь наверх. Немов остался дожидаться их на станции.
Луна висела низко над землей, озаряя все вокруг мертвенным светом. Район Братеево поразил Мишу. Перед ним расстилался пустырь, на котором не было ровным счетом ничего – ни деревьев, ни зданий. При каждом шаге раздавался хруст. Поглядев под ноги, Миша с удивлением обнаружил, что поверхность пустыря состоит из мелко перемолотого бетонного крошева, дерева, полуистлевшего картона и тряпья. «Что же тут случилось? И кто сравнял с землей все здания, устлав огромную площадь вокруг перетертым жмыхом?»
– Не бойся, – сказал Сергей. – Тебя здесь никто не тронет.
Миша опять подивился необычному человеку, шедшему сейчас бок о бок с ним. «Самоубийца. Без химзы на поверхность!» Отшельник категорически отверг все попытки навязать ему какое бы то ни было обмундирование и противогаз, заявив примерно следующее: «Сейчас мне это абсолютно не нужно». Немов, как ни странно, спорить с Сергеем не стал.
«Но какой же удивительный сон, и насколько реальным кажется все вокруг – от звуков до картинки!» Миша старался не смотреть наверх – еще свежи были воспоминания о первом выходе на поверхность. И упорно старался не думать о том, что над головой нет привычного потолка, а лишь небо – бездонное и огромное. При воспоминании об этом парня начало мутить. И он, чтобы отвлечься, постарался думать о чем-нибудь другом. «Зачем мы здесь? Судя по тому, что со всех сторон пустырь, топать до цели немало».
Миша только сейчас обратил внимание, что кроме хруста, порождаемого их шагами, стояла полная тишина. Никто не издавал протяжный вой, не шумел ветер. Местность была пустой на самом деле, без признаков жизни. Каменная пустыня. «А ведь вместе с мусором и камешками здесь перемолоты и кости людей, которых смерть застала на поверхности», – мелькнула мысль. Миша и Сергей шли по огромному могильнику.
Внезапно Сергей остановился.
– Мы пришли.
Миша обернулся в недоумении. «Пришли куда?» Вокруг простирался все тот же пустырь. Хотя нет, что-то смутило Мишу. Он еще раз огляделся. «Что-то здесь не так». В двух шагах стоял Вильдер, молча наблюдая за его движениями. «Куда же мы пришли?». В очередной раз осматриваясь по сторонам, Миша вдруг заметил чуть слева от Сергея высокое темное, даже, можно сказать, черное пятно. Оно словно полностью сливалось с ночью, и даже в свете луны его практически невозможно было разглядеть, так как лунный свет не отражался от его поверхности, а будто бы поглощался пятном. Только приглядевшись, Миша понял, как заметил его: пятно скрывало от него часть пустыря, освещенного светом луны, и если бы не этот факт, то заметить его было бы невозможно – настолько оно сливалось с окружающим Мишу пространством.