Рожденные ползать
Шрифт:
Сергей прислушался к своим чувствам. Что же все-таки причиняет ему большую боль – то, что Ваня отобрал у него любимую девушку, или то, что это был именно Ваня, а не кто-то другой? Ясно было одно: уступать сына Ивану Сергей был не намерен. Он не проиграет ему еще один бой, возможно, решающий и последний. Ни за что не уступит. Землю будет грызть, но сделает все, чтобы выйти победителем. Данилову всегда доставались самые сливки во всем, а он довольствовался малым. Так было раньше, но теперь ситуация изменится. Он еще будет стоять над поверженным врагом. Сердце яростно колотилось в груди Сергея, совершая
– Данилов?! – голос подоспевшего Немова вывел обоих мужчин из оцепенения. – Вы что устроили, мать вашу? Какого хрена?!
Мозг Ивана быстро соображал, что же ответить командиру, но ответа не находил.
Выход нашел Сергей. Тот почему-то тоже решил, что лучше молчать об истинных причинах ссоры, да и вдаваться в подробности прошлых взаимоотношений не хотелось, он еще не решил, как выгоднее себя вести.
– Да вот, Олег, девушку не поделили на станции. Точнее, ее внимание, – поспешно добавил он.
Сказанную полуправду неловко подтвердил и Иван, бросив удивленный взгляд на Сергея – он-то ожидал, что врач тут же все выложит.
– Уже разобрались, командир.
– Разобрались они… Ну-ка на станцию живо, там и выясним все!
И мужчины побрели по туннелю к маячившим впереди отблескам станционных костров.
– Что случилось? – встревожено спросил Миша, внимательно оглядывая лицо Сергея с кровоподтеками.
– О рельсы приложился, пока нужник искал, – отмахнулся врач, – фигня!
Отчего-то Миша не поверил словам Сергея, прозвучали в них нотки фальши, но не решился его расспрашивать.
– Давайте я вас отведу к бабе Шуре, она вас быстро в порядок приведет. Для нее это сущий пустяк.
Сергей хмыкнул:
– Миш, я справлюсь, я сам врач, не забывай.
– Врач, это да. Но себя самого лечить как-то не с руки, неудобно.
И Сергей сдался, позволяя парню увести себя. Они шли через станцию по платформе мимо обветшалых палаток, тут и там резвилась ребятня. Детей постарше видно не было, на станции с десяти лет уже начинали понемногу вовлекать в общественные работы – каждая трудоспособная единица была на счету. За ребятней приглядывала пара бабок – надо было на кого-то оставлять детей, пока родители трудились на фермах и в туннелях. Своеобразный аналог детского сада.
– Что это у тебя? – Сергей заметил в руках у Миши потрепанную книжку.
Миша отчего-то замялся. А вдруг засмеет? Он привык, что к книгам относились здесь небрежно.
– Да так, – протянул парень, – книжка одна.
Сергей усмехнулся.
– То, что книжка, я вижу. Да дай посмотреть, ничего с ней не станет, верну в том же виде.
Книжка оказалась сборником стихотворений Тютчева.
Сергей наугад раскрыл книгу, как вдруг из нее выпала какая-то картонка. Он наклонился, чтобы подхватить ее с пола. Картонка оказалась фотокарточкой, и когда врач развернул ее лицевой стороной к себе, у него вдруг подкосились ноги. Во рту стало сухо, руки задрожали, и он едва не выронил книгу из рук.
– Что с вами? – Миша поддержал Сергея, подвел его к удачно попавшейся грубо сколоченной деревянной табуретке рядом с одной из палаток и усадил.
– Ничего-ничего, просто слабость неожиданно накатила, когда увидел книжку. О прошлом мне напомнила.
В руке врач все еще держал фотографию, которую Миша быстро выхватил и упрятал снова в книжку. Но мимолетного взгляда было достаточно, чтобы понять, кто изображен на ней. На фото были запечатлены двое: девушка обернулась, смотрит через плечо и улыбается, держит за руку мужчину на фоне дома с адресной табличкой. Мужчина стоит спиной, виден только затылок. Но невозможно не узнать… А может, совпадение? Может, фото попало к парню случайно? Сергей попытался придать голосу спокойствия, стараясь не выдать охватившего его волнения:
– Эта пара на фото… Кто они?
– Мои родители, – с грустью ответил Миша. – Мама пропала, когда мне было семь лет, а папу я совсем не видел, но мама рассказывала о нем много хорошего.
Спустя почти двадцать лет произошла невероятная встреча. Сергей вглядывался в лицо парня, стараясь отыскать в нем свои черты: то ему начинало казаться, что они очень похожи, то – что не имеют ничего общего. Казалось, он сидел так вечность, разглядывая Мишу, хотя на самом деле прошло не более десяти минут. Может ли он быть его сыном, или Иван прав – сын не его? Как теперь выяснить правду? Должен ли он рассказать обо всем Мише? Слишком много вопросов для одного дня.
Сергей решил повременить и молчать до поры до времени. Занять выжидательную позицию. Он не мог понять, какие чувства обуревают его в этот момент. Волнение и удивление от всего случившегося сегодня? Безусловно. Злость, ненависть, ярость? Да, конечно. Есть ли посреди всего этого любовь к обретенному сыну? Чувство родства? Сергей искал, прислушивался к себе, заново пролистывал страницы души и не находил. Лишь желание не проиграть Ивану в этой схватке, которая, скорее всего, окажется последней для кого-то из них.
После визита к станционной медсестре Сергей снова, сославшись на то, что ему надо отдохнуть, отправился в гостевую палатку. Миша проводил его до входа и, помявшись, ретировался. Сергей остался один на один с мучившими его вопросами и неожиданным открытием. «Слишком много потрясений, а ведь день еще не закончился. Что же будет дальше?»
Глава 6
Последние приготовления
Подготовка заняла неделю – с проработкой маршрута, набором рекрутов-добровольцев и томительным ожиданием.
День перед рейдом группы Немова на поверхность не задался для Миши с самого утра. Сначала его выбил из колеи сон, приснившийся под самое утро, когда парень, наконец, смог заснуть, переборов волнение перед предстоящим походом. Ему снилась пустынная поверхность Братеево, по которой ветер носил какие-то сухие травы, сбившиеся в комки и имевшие форму шара. Под ногами хрустело крошево прежней жизни, и Миша не без содрогания медленно ступал по этому огромному кладбищу, похоронившему в себе многие жизни. Он вглядывался во тьму, силясь разглядеть что-то впереди, но в свете звезд и нависавшей над одиноким путником луны ничего не было видно. Было холодно, и Мише без противорадиационного комбеза и противогаза было неуютно – в одной футболке и штанах. Он не мог вспомнить, как, наплевав на безопасность, оказался здесь, наверху.