Рожденные в СССР. Восхождение
Шрифт:
– Это Любава, моя стенографистка и, в общем, помощница. Решили вместе в Москву прокатиться.
Девушка мило улыбнулась, а Холмогорцев в первый заметил на лице Истомина смущение. Однако! Этот товарищ мог бросить прямо в лицо упрек самому секретарю ЦК, а тут…
– Ребята нас ждут наверху! Костик, не отставай.
Первоначальное оживление уже несколько улеглось, дамы успели пообщаться друг с другом, заказали закуски и вино. Константин внезапно стал скромничать при заказе, но его быстро уговорили.
– Будем в гостях в Новосибирске, отдашь, – похлопал здоровяка
– Я, вообще-то, малость южнее, в Академгородке.
– Учишься?
– Да, и работаю.
– Эх, – показно вздохнул Гоша, – одни ученые кругом, куда бедному человеку податься? Вон этот кадр, – Бадаев кивнул в сторону Степана,– все лето в экспедициях пропадал, друзей навестить не мог.
– Геолог? – с интересом обернулся к Холмогорцеву Маслов.
– Нет, археолог.
– Понятно откуда у тебя такие мышцы, – Костик улыбнулся. Компания ему понравилась, молодые задорные и разные. Нового человека приняли легко и зря вопросами не терзали. – Я тоже в науку подался. Астрофизиком буду. Сейчас из будущего на них бедных столько всего вывалили, приходится полностью всю науку менять. Одна теория «Темной материи» чего стоит! Так что работы невпроворот. Меня сюда на симпозиум молодых ученых послали, да заодно и свой фотоаппарат забрал, сегодня проверил. Ну ты видел.
– Ага, потому и приметил.
Маслов продолжил:
– Я ведь в молодости увлекался этим делом, даже в выставках участвовал, и в дальнейших путешествиях, когда с деньгами стало получше, снимал всяческую экзотику и в блоге выставлял. Даже не знал, что он потом будет мне деньги приносить. Ну а тут как-то зашел в фотостудию университета – несерьезно у них дело обстоит. Я ведь еще помню все реактивы, что из чего составить можно. Слово за слово, взяли меня на полставки, ну а там и халтуры потянулись. Так что и деньги имеются и время для учебы особо не отнимает.
– Хорошо устроился, – одобрительно протянул Игорь.
– Он еще конкурс «Комсомольской правды» выиграл, – добавил гордо, как будто это сделал он, Степан. – Немецкую «Практику» подарили с объективом.
– Ого! Она же столько денег стоит, мотоцикл купить можно.
– Хороший аппарат для здешнего времени, – подтвердил Константин, – я только в комиссионке махнул их объектив на «телевик» с фокусом на 200.
– Это ты им девушек сегодня снимал? – ехидно поинтересовался Холмогорцев, и тут же почувствовал тычок от Надежды.
– Заметил? Да показалось просто… – Маслов неожиданно замер в задумчивости, и разговор перехватил Бадаев.
– Давайте, ребята, что ли, выпьем за знакомство. Костик, коньяк уважаешь?
Константин очнулся и внимательно оценил этикетку.
– Богато в столицах живут! Я тут такого и не пробовал. Даже неудобно как-то.
– Неудобно штаны через голову одевать. Сегодня Коля банкует, гонорар за книгу получил, богатый купчишка.
– Книгу? – Маслов снова бросил странный взгляд в сторону Истомина, затем выпил, закусил, но продолжал посматривать на писателя. Холмогорцеву же было интересно узнать, кто эта тонкорукая нимфа из Ленинграда. Судя по тому, как девушка вела себя за столом, она точно представляла, что такое этикет. И сидела на стуле с безупречно выпрямленной спиной, мило улыбаясь
– Интересное имя у вас. Почему не Любовь?
Девушка кинула любопытный взгляд сначала в сторону Ягужинской, потом на Степана.
– Чтобы лучше сочеталось с именем Надежда? – друзья в ответ на милую шутку засмеялись. – Так родители захотели. Говорят, что я появилась у них после выхода фильма «Садко». Ведь там его любимую девушку звали Любавой.
– Как интересно, – протянула Ягужинская, внимательно рассматривая гостью.
– Папа с мамой у меня с Новгорода, в Ленинград приехали после войны учиться, – голос у Любавы был и на самом деле необычный, журчал как ручеек и все больше очаровывал всех сидящих за столом. – Там я и появилась.
– Они у тебя кто?
– Папа переводчик с французского и испанского, мама педиатр, вечно на работе пропадает. Так что меня больше папа воспитывал.
Надежда внезапно спросила девушку быстро что-то по-французски. Глаза у Любавы расширились, и она вскоре бросила в ответ несколько фраз на французском языке.
– Откуда у вас такое произношение?
– Давай на ты, Любочка. Я же часто бывала в Париже, даже жила по несколько месяцев в Бордо и Ла-Рашели. Мне безумно нравятся те места. Ах, как жаль, что нельзя побывать там сейчас!
– Надюша, не издевайся, пожалуйста, над девушкой, – подначил супругу Степан. – Ей еще долго никуда не выехать.
– Ну почему же! – неожиданно вмешавшийся в разговор Мерзликин подсел к беседующим поближе, воспользовавшись тем, что остальные мужчины отошли. – Сейчас как раз начнет бурно развиваться туризм в страны социалистического блока, да и с Грецией наши уже заключили ряд договоров.
– Откуда у бедной студентки такие деньги?
– Ты заплатишь со своих гонораров!
– Я ничего кроме оплаты собственно труда от Николая не возьму, – неожиданно твердо заявила Любава. Её щеки порозовели, а в глазах появился блеск. Степан бросил взгляд на девушку, затем на Истомина. Интересная парочка! – Вы просто не знаете, что почти все свои деньги он тратит на коммунаров. И я его в этом всячески поддерживаю!
– И потому варишь мне кашу на воде? Представляете, ребята, держит в черном теле, – притворно вздохнул Николай.
Девушка, к удивлению, Холмогорцева, совсем не обиделась, а рассмеялась. Смех у неё также был звонким, как колокольчик.
– Зато питаешься здоровой и полезной пищей. Не то моду завел колбасой или пельменями напихиваться!
– Эх, Любочка, знала бы ты, какие они здесь вкусные, – протянул задумчиво Холмогорцев, а их спутницы прыснули.
– Люба, а как ты познакомилась с этим нелюдем? – Надежда умела налаживать подходы ко многим, здесь же очаровать молодую девчонку вообще не стало для нее проблемой. Тем более что Бирюкова отлично знала кто такая Надежда Ягужинская и видела её фотографии в журнале. Любава искренне восхищалась женщиной из будущего за её деловой напор и талант дизайнера.