Шрифт:
Предисловие
В этой книге, я хотел бы предоставить вниманию читателей, трилогию – « Ветры Баянкола». Это «Облака плачут кровью» , «Ветры Баянкола» и «Хан-Тегри». Трилогия посвящена Востоку середины 11-го – начала 12-столетия. Этот период , можно назвать поистине уникальным , в тысячелетней истории Востока. Это время высочайшего развития культуры, время Авиценны и Низам – аль – Мулька, Хайяма и Бируни, великих писателей – просветителей Махмуда Кашгараи и Юсуфа Баласагуни. Это был расцвет культуры, которого страны Европы, смогли достичь лишь через три столетия, во многом, переняв мудрость востока, после крестовых походов. И невольно вспоминаются бессмертные строки Киплинга
– Запад есть – Запад, Восток есть – Восток!! И не встретиться им никогда! Перед Божьим престолом лишь, в день Страшного Суда!
Но Запада нет! И Восток нет!
Есть двое сильных мужчин! Рожденные в разных концах земли, сошлись один на один! И одновременно – время жесточайших война, свидетельство рождения, расцвета и гибели, могущественных держав :
С уважением
Автор
Август 2023-го года.
Облака плачут кровью
Глава 1
Судьбу за судьбу.
Весенняя степь наливалась жарким соком, благоухала ароматами жизни, перекликалась птичьим пересвистом. Огромный орел – могильник, с высоты полета, глянул на растянувшуюся по бескрайнему простору, вереницу конных, толпу пленных, волочившихся, привязанным к седлам, телеги с добычей, и взмахнув крыльями , взмыл в голубой простор, так равнодушный , к бедам и радостям людским. Аталыкский хакан, Тобчи- хан, приказал воинам своей армии, становиться на дневной привал. Было время намаза, время отдыха для людей и коней. Да и о том, что бы привести в относительной целости, пленных, предназначенных в Аталыке и в других городах, для рабского рынка, так же , стоило подумать. Запылали костры, послышались крики баранов и коней, шедших под нож. Гвардейцы – гулямы, набранные из тюрок – чигилей, соплеменников Тобчи- хана, разбили шатер повелителя, принесли ханьское блюдо с дымящимся мясом, кувшин с араком, крепкой степной водкой, поднос с хлебом, обжаренным на костре. Тобчи – хан, невысокий , крепко сложенный степняк, с бурым от загара, внешне, не подвижным лицом, производил впечатление, недалеко кочевника, обычного обитателя туранского простора, расположившегося на границе великих степей и вечных снегов. Но горе было тому, кто принимал внешнюю простоту ханского облика за реальность. Железной рукой, держал владыка Аталыка, свой удел, доставшийся после развала державы Караханидов. Был Тобчи – хан бесстрашен в битвах, хитер и прозорлив. Век свой, проводил он в битвах, в делах государственных, не чуждаясь пиром, лаской наложниц и пленниц. Вот и сейчас, хан уселся за низенький дастархан, привычно подогнув ноги , и с наслаждением, впился крепкими зубами в ломоть мяса. В этот момент, полог шатра распахнулся, и на пороге объявился сотник отряда, бывшего в разъезде. Тобчи – хан, привыкший к тому, что в любом набеге и разъезде, гладко не бывает, вопросительно поднял брови. Поняв повелителя, без слов, сотник склонился в поклоне – Великий каган. На десять фарсангов в округе , все спокойно. Мой разъезд, подобрал в степи, человека – бродягу , беглого раба, со следами колодки , обессилевшего от голода и жажды. Тобчи – хан, находившийся в хорошем настроении, хмыкнул – Беглый раб? Притащите его сюда. Аллах, послал нам его с какой – то целью. Через мгновение, два дюжих воина, втащили оборванного человека, бессильно обвисшего в их руках, который клонился головой к краю подстилки, лежащей у входа. Хан встал на ноги и скомандовал воинам – Подтащите поближе. Сегодня, если верить гадателям.. день удач. Ханский сапог из буйволовой кожи, с чуть припыленной расшивкой, коснулся подбородка подобранного человека. Тот открыл серые, словно затянутые утренним туманом, глаза и прохрипел – Пить, ради Аллаха! Пить! По приказу хакана, воины поднесли кувшин ко рту спасенного. Тот сделал несколько жадных глотков и немного пришел в себя. Стало видно, что он еще очень молод, не более 20 лет, страшно оборван и изможден. При этом, имеет мелкие черты лица, тонкий, чуть изогнутый нос и острые маленькие зубы. Тобчи – хан чуть прищурил глаза и сделал жест, приказывая стражам удалиться -Напился, ожил? Тогда рассказывай. Кто и откуда? Как оказался здесь? Солжешь, будешь в степи валяться, пока коршуны не растащат. Понял меня? Парень кивнул – Я не буду лгать, великий каган. Мое имя Дахир. Я с севера, из – за Мургаба. Я был сыном купца Абдурахмана ибн Рахима. Отец погиб в дороге. Меня продали за долги в рабство… Мои братья Керим и Али – Азман , предали меня. Я .. убил хозяев.. отравил.. и бежал. Судьба моя в твоих руках, великий хан. Хакан, в раздумье прошелся по палатке -Сегодня удачный день. И может быть, ты тоже – ломтик удачи? Небрежным движением руки, он метнул Дахиру, кусок мяса. Так кидают подачку псу. Беглый раб подхватил кусок на лету, и впился в него, с еле слышным урчанием умирающего от голода. Хан глядел на него с холодным интересом, а затем бросил – Если насытил первый голод, потом тебя покормят еще. Сейчас садись у входа, и слушай меня. По закону великой степи, беглый раб – вещь того, кто его нашел. Это первое.
Он загнул короткий сильный палец.
– Беглый раб, да еще убийца – в двойне вне закона.
Ты знаешь это, бродяга?
Дахир кивнул
–Знаю, я грамотен и учил законы.
Улыбка коснулась губ хана
–Следовательно, ты в полной моей власти.
И жизнь твоя висит на тончайшем волоске, тоньше того моста, по которому души правоверных идут в рай. Но закон степи гласит, что можно купить жизнь за жизнь. Ты уже вырываясь на свободу, взял жизни чужие. И если ты, согласен обменять чью-то жизнь на свою, то ты получишь свободу, или останешься с моими сородичами в Аталыке. Выбирай.
Странное выражение мелькнуло в глазах Дахира , и почему словно холодный ветер прошел по душе, бесстрашного Тобчи-хана.
Беглый раб разогнулся и произнес совершенно спокойным, даже равнодушным голосом
–Я готов обменять жизнь на жизнь.
Лицо хакана, приобрело хитрое и одновременно усталое выражение – Не просто жизнь на жизнь. Ты будешь руководить казнью пленного хана, он вел в бой мятежников, громко бивших в барабан независимости. Ты должен казнить его, не пролив крови. Ты можешь это сделать?
Дахир бесстрастно наклонил голову
–Могу, великий хан. Мне нужны пяток воинов и сырая воловья шкура.
Хакан глядел несколько минут, не мигая, а затем произнес
–Да, видно в час рождения твоего, Азраил, был не в духе. Ты хочешь, зашить моего врага, в шкуру быка, живым ?!
Дахир сделал жест утверждения, поведя маленькой рукой с тонкими сильными пальцами.
На лице хана мелькнуло какое – то непонятное выражение , но он, только еле слышно промолвил
– Иншалла!! – сделав знак Дахиру, что хочет остаться один.
Солнце уже перевалило за половину весеннего дня, накаляя степной простор, играя лучами на каменных осыпях. Казалось , что сама природа говорит людям, птицам , зверям – Живите и дайте жизни другим! Пусть род твари любой продолжается. Однако, вряд ли кого – то, среди аталыкских воинов, или тех , кто стал их добычей, сейчас могли отвлечь такие мысли. По приказу Тобчи – хана, пленные были согнаны в круг под копьями стражников. В самом центре импровизированной "кожи казней" выражаясь по – арабски, стоял пленный хан, которому сейчас суждено было принять лютую смерть. Абдул – Тарик, так звали приговоренного, был невысок ростом, отменно сложен. Он не глядел на Дахира, командовавшего воинами, уже расстилавшими сырую воловью шкуру, не глядел на воинов и пленных, не обращал никакого внимания, на Тобчи – хана, сидевшего на коне чуть поодаль. Приговоренный, жадно , окидывал взглядом степь, курганы, темнеющие вдали скальные уступы. Казалось, что ему все безразлично, если бы не предательские капельки пота, скатывающиеся у него , по седеющим вискам.
Это было единственным признаком того, что ужас начинает проникать в его душу . Когда воины аталыкского владыки, подошли к нему для того чтобы приступить к ритуалу казни, Абдул – Тарик, наконец- то, оторвался от созерцания красот природы , и сильным звучным голосом, произнес, устремив на Тобчи- хана, немигающий взгляд
–Слово смертника! Я хочу сказать слово смертника!
Все взоры устремились на Тобчи- хана.
Тот кивнул головой, разрешая обреченному говорить. Абдул – Тарик, окинул взором своих соплеменников, глядевших на него, кто с ужасом, кто тихим восхищением и тоской, и произнес – Пусть горы и степи слышат слова мои! Скоро предстану я перед Аллахом, перед высшим судьей! Слушайте меня вы, люди моего племени, племени чигиль, рода Кунгчу! Я умираю честно, с недрогнувшим сердцем, как воин! Умираю, так же, как и жил, как сражался!! И месть свою, я завещаю вам степи и горы, тем из рода моего, кто не растерял мужества. Пусть кара, как на небе и на земле, обрушится на голову Тобчи – хана и его потомства, на головы палачей!! И пусть свершится возмездие! Я сказал все! А сейчас дайте мне воззвать к Аллаху!!
..По приказу Дахира, связанного хана, обернули в шкуру, прорезали в отверстия для глаз и рта. Бесформенный куль привязали к огромному степному карагачу. Заскрипели колеса телег, мягко стукнули копыта тысяч коней, хлопнули бичи стражей, подгонявших рабов. Обреченный на страшную казнь, человек, глядел , вслед уходящим, через прорезанные в шкуре вола, отверстия.
Глава 2
Цена свободы.
Аталык показался на горизонте, через две луны. На массивном каменном уступе, завиднелись массивные башни, верхушка минарета, крепостные стены. Среди воинов понеслось оживление
–Наконец-то!
–Вот и дом!
–Слава великому эмиру! Добыча славная!
–И отдохнем сейчас! Тридцать лун , с седла не слезали.
Тоскливо переглянулись и о чем то тихо заговорили пленные, которым не было смысла радоваться, тому, что именно, сейчас завершается их прежняя жизнь и начинается жуткая дорога в рабство . Дахир ехавший рядом с вереницей пленных, на высоком рыжем коне, сделал вид, что его ничуть не заботит общее оживление, хотя по его душе просквозил ледяной ветер тревоги. Сейчас должна была решиться его судьба.