Рождённый в пятницу

Даже не знай Кирк, что Тир Акаар является верховным вождём десяти племён Сереса, он в первый же миг, материализовавшись со Споком и Маккоем перед посёлком, понял бы, что Акаары принадлежат к высшей знати. Перед каждым из шатров, раскинутых на окаймлённой кустарником поляне, был установлен шест с родовым знаменем, и на каждом из этих шестов выше родового знамени было укреплено знамя племени Акаара с изображением летящих птиц.

Несколько

мужчин и женщин, одетых в яркие одежды простого покроя, с изумлением воззрились на троих с «Энтерпрайза», возникших перед ними буквально ниоткуда, но тут же поспешно исчезли в своих жилищах, едва из самого большого шатра вышел ещё один туземец. На нём была простая чёрная туника с вышитой на плече птицей. Ему было около сорока пяти лет, и выглядел он худощавым и крепким, как ремень из дублёной кожи. Глядя прямо в лицо Кирку, он приложил правый кулак к сердцу, а затем вытянул руку перед собой ладонью вверх. Угадать смысл жеста было нетрудно: моё сердце и всё, что у меня есть, открыто тебе.

– Я Мааб из рода Акаара, – заговорил он. – Ваш приход – честь для наших шатров.

– Вы оказываете нам честь, – отвечал Кирк. Слегка поклонившись, он вытянул перед собою руки ладонями вверх, а затем прижал их к груди. Мы принимаем ваше гостеприимство с открытым сердцем. Формально ответ, может, был и не совсем правильным, но Мааб, без сомнения, понял его.

– Верховный вождь ожидает вас. – И, сделав приглашающий жест, Мааб направился к самому большому шатру.

В шатре находились двое мужчин и женщина, но низкий, исполненный глубочайшего почтения поклон Мааба сразу же показал, кто из мужчин был вождём. Тир Акаар оказался высоким, широкоплечим человеком лет под шестьдесят, в белом плаще с изображением чёрных птиц. Последовал обмен ритуальными жестами и официальное представление. Мааб, как выяснилось, был братом вождя. Высокий юноша лет девятнадцати-двадцати, которого звали Раал, был сын вождя. Молодая, миловидная женщина, опустившаяся на колени, была женою вождя, Элиин («Моя вторая жена, честь для моего дома»). Когда Раал помог ей подняться, стало заметно, что она беременна.

– Садитесь, – сказал Акаар, указывая на стол такой низкий, что столешница почти лежала на ковре. – Я хочу услышать о камнях, найденных в горах.

По знаку Кирка Спок выложил на стол образцы породы и заранее приготовленный многостраничный текс договора. Элиин тем временем удалилась в заднюю часть шатра, отделённую занавеской, а Раал вышел наружу. Остальные расселись на подушках вокруг стола.

– Геологические изыскания, – начал Кирк, – показали, что на вашей планете есть богатые залежи минерала, который называется топалин. Мне поручено вести от имени Федерации переговоры о праве на добычу этого минерала.

– Мы народ пастухов и торговцев, капитан, – сказал Тир Акаар. – Мы не понимаем, как может быть ценным камень.

– Вы делаете оружие из железа. Вы знаете серебряные и золотые деньги.

– Наши оружейники знали железо издавна. Золото и серебро пришли сюда вместе с кораблями Федерации – они мало значат для нас. Но это всё металл, а не камни, как вот это. – Он ткнул пальцем в кусок топалиновой руды.

– Вождь Акаар, выслушайте моё объяснение. У Федерации сотни колоний, в которых добывают полезные ископаемые или проводят научные исследования, и находятся они на планетах и астероидах, где жизнь невозможна. В ваших легендах говорится, что вы сами – потомки земных колонистов. Эти колонисты назвали вашу планету в честь астероида в той системе, где находится Земля – первого астероида, на котором была создана колония, хотя у него даже нет атмосферы.

– Тогда как же там живут? – спросил Акаар.

– Мы сооружаем купола, под которыми держится воздух, чтобы можно было дышать, – пояснил Спок. – Топалин содержит в ничтожных количествах металл, необходимый для таких систем жизнеобеспечения. Мало того, что он очень редкий, его ещё нужно часто заменять.

– Почему? – спросил Мааб. – Он что, ржавеет или ломается?

Спок уже готов был пуститься в объяснения, но Кирк жестом остановил его. Эти люди начисто забыли технологию, приведшую их предков на эту планету много веков назад. Потребовался бы краткий курс физики, чтобы они усвоили понятие периода полураспада.

– Вроде этого, – сказал Кирк. – И поскольку этого металла очень мало даже в топалине, нам постоянно нужно много руды.

– Значит, она очень ценна, – сказал Мааб. – И какую вы предлагаете плату?

– Мы даём настоящую цену, – сказал Кирк, – в той форме, которую вы назначите.

Мааб подался вперёд. Лицо его внезапно потемнело от гнева.

– Вы, земляне, – злобно сказал он, – всегда приходите, пряча вашу ложь за бумагой, полной обещаний. А потом крадёте…

Акаар хлопнул ладонью по столу.

– Мааб!

– Они многих так обманули, – продолжал Мааб, глядя брату в лицо. – Мы знаем, у них нет чести…

– Замолчи!

– Не буду молчать! Тут между нами нет согласья. Многие против этого соглашения.

– Уходи. У тебя нет права говорить от имени племён.

Мааб поднялся.

– Я ухожу. Но не все так легковерны, как наш верховный вождь. Вы о нас ещё услышите.

Он вышел, и наступило неприятное молчание. Наконец, Акаар с неловкостью произнёс:

– Поведение моего брата не делает мне чести. И всё же следует признать, что ваша история даёт ему основания не доверять вам.

– Наша древняя история – возможно, – ответил Кирк. – И возможно, неверно или неточно изложенная.

– Конечно, вы не сделали нам ничего плохого. Но Мааб слышал о других землях и других народах. Он использует это, чтобы говорить против вас.

– От кого он это слышал?

– Честно говоря, не знаю, – сказал Акаар. – Может, от земных торговцев. Они иногда бывают здесь, покупают у нас шерсть закдиров.

– Тогда это только слухи, – сказал Кирк. – Мы никогда не нарушаем своих соглашений.

– Я верю Вам, капитан. Я понимаю, что написано на бумаге, и передам её совету племён сегодня вечером. А пока прошу вас оставить своё оружие в моём шатре, пока вы подкрепитесь, а потом присоединиться к нам.

Кирк знал, что этого не избежать, ибо перед высадкой Спок тщательно изучил все данные о местной культуре. Акаар хлопнул в ладоши. Тотчас появился сереанин, и трое с «Энтерпрайза» вручили ему свои фазеры и коммуникаторы, ибо для этих пастухов любой прибор был оружием – особенно, если его не желали отдавать.