Рожденный в забвении

Быстрова Мария Борисовна

Сам Лорд тоже когда-то, как этот несуразный мальчишка, лелеял мечты о вселенском могуществе, пока не был побежден. Пока не признал своего предназначения и не стал выполнять ту функцию, для которой его создали. Уже сейчас, осознавая всю неизбежность падения еретиков, он усмехался своему былому невежеству. Искре не тягаться в силе с костром, из которого она выпала. Поэтому смыслом его вечного существования стала бесконечная служба. И она ему нравилась. Он любил охоту, любил сражения, победы. Ему нравилось давать выход собственной злобе и жестокости. Его пьянил страх жертв, возбуждали их глупые надежды доказать кому-то (кому?!), что они, этот бестолковый молодняк, одиночки смогут справиться с ним.

Смешно! Эвандэр любил власть. Ненавидел подчиняться. Он хотел стоять на вершине мира. И в каком-то смысле стоял там. Лучший охотник. Опасный, воинственный и неподкупный. Он неотвратимо придет на порог к каждому еретику и заставит служить своим повелителям, или убьет. Все просто. Только два варианта для любого предателя истинного предназначения. Слух о нем шел по мирам. Еретики боялись. Прятались. Бежали. А он все равно ловил их и покорял. Он был лучшим. Его гордыня кипела. Он повелевал сотнями и никогда не задумывался о чем-либо кроме своей страсти охотиться на себе подобных. И ему прекрасно было известно, какой же он на самом деле ублюдок, но он никогда не осуждал себя за все эти эмоции. Он обожал все свои качества, смеялся над теми, кто пытался его изменить. Он восхищался тем, кем он был. И никто не смел осудить Лорда Эвандэра, лучшего Охотника. Никогда не демонстрировали недовольства и его повелители. А зачем? Ведь его сделали таким негодяем. Значит он нужен, именно такой — грязный демон, убийца, воин, инквизитор. Так и только так он выполнит свою работу наиболее эффективно. Инструмент в руках богов, предназначенный для грязных делишек высоких…

Лорд Эвандэр смаковал чувства еретика. Заводился. Хотелось схватки. Но он давно научился мастерству охоты. Иначе не быть ему сейчас Лордом, а оказался бы он на месте своих собственных слуг, покоренных им же самим. Нет, он лучший, поэтому он подождет… хотя бы до заката, когда установят клетку. А уж потом пополнит свою армию новым демоном, или просто избавит миры от еще одного еретика… Уже скоро…

6. Северная тропа

Мы удалялись от Хинциков. Не слишком быстро, так как не все имели лошадей, но и не плелись со скоростью груженого каравана. Никому не хотелось, чтобы фантомы заметили нас. Фрига, все еще находящегося в беспамятстве, усадили на единственную лошадь, которую команде Кзара удалось вывести из города. За ним устроилась Юлина. Она поддерживала паренька, чтобы тот не выпал из седла. Мне пришлось пересесть на кобылу Адели — Клементину, так как соборница расставаться со своей лошадкой не желала. Ворона же на время уступили Лихтору и Харму. Жеребец покорно взвалил на себя тяжелую ношу, но постоянно косился на меня своим черным глазом, обиженно фыркая. Хороший конь. Кзару же места в седле не нашлось, и он шагал за нашими лошадьми пешком.

Пару раз я разворачивал Клементину, оглядывался на Хинцики, ожидая погони. Город освещался разноцветными магическими всполохами, на улицах шел бой между фантомами и магами Собора. Несведущему наблюдателю вид отсюда показался бы фееричным, праздничным и даже красивым. Но это только если не знать что там происходит на самом деле. До нас доносились гулкие отголоски взрывов. Адель, которую я прижал к себе, тихонько вздрагивала и косилась назад. Ей хотелось быть там. Мы же удалялись вперед во тьму и холод звездной ночи. Тракт был пуст. Лишь наша команда двигалась по холмам долины на фоне безоблачного темного неба. Давно похолодало. Моя чародейка достала из своего невидимого походного мешка теплые плащи для нас обоих.

Когда мы взобрались на один из холмов, которые в большом количестве окружали Хинцики, то Кзар остановил нас.

— Это не дело плестись в таком темпе, — произнес он.

Я был с ним согласен. Фантомы могут засечь нас даже здесь, хотя Хинцики уже стал похож на пылающий спичечный коробок.

— Что же делать? — поглядела на него Юлиана.

— Сейчас подумаем, — ухмыльнулся колдун и отправился в сторону дорожных кустов.

Мы с удивлением переглянулись. Воспользовавшись вынужденной остановкой, я спрыгнул на землю и подошел к Юлиане с Фригом.

— Похоже, раньше утра он не придет в себя, — грустно заметила разбойница, косясь на молодого человека.

— Хороший маг? — спросил я, пытаясь прощупать пульс парня — очень слабый.

Девушка пренебрежительно хмыкнула.

— Костер может развести. С него хватит. Бард неплохой.

— Понятно, — коротко откликнулся я, не желая вдаваться в подробности. И так все ясно. Пацан выжал себя без остатка и сейчас в коме. У меня подобное случалось несколько раз, и каждый раз я оказывался на краю гибели. — Ему не помешает настойка синего катарикса. Из цветков. Она увеличивает запас жизненных сил. Хотя бы не придется постоянно поддерживать его в седле.

— Разбираешься в травах? — удивленно спросила Юлиана.

— Нет, катарикс употребляют многие для тонуса по утрам. Это типа наркотика, не слишком популярного в северной Урфе. Так его лучше не пить, но чтобы поднять вашего мага, в самый раз. Катарикс цветет здесь, так что можно насобирать. На рассвете.

— Хорошо, — после небольшого раздумья кивнула разбойница. — Мы сделаем эту настойку, при первой же возможности.

Я прекрасно представлял как себя в тот момент чувствовал Фриг. Без сознания, один на один с собственными кошмарами. А ведь он помог мне с фантомом. Я не мог не посмотреть как он сейчас.

Затрещали ветки. К нам вышел Кзар. В руках что-то трепыхалось.

— Тарантул! — воскликнула Адель, первая разглядевшая характерные пушистые лапы и огромные красные глаза.

Остальные недоуменно и с некоторым волнением переглянулись. Колдун выпустил животное на поляну. Я даже не успел догадаться, что он хотел сделать, как в затылке заломило. Магический всплеск. Хлоп. На секунду мир померк, а когда я стал различать окружающее пространство, то заметил, что на том месте, где сидел паук — стоит страшное существо размером с осла. Паук-переросток. У Харма упала челюсть. Глаза монстра светились красным магическим огнем, из ноздрей шел пар, из-под всех шести «копыт» сыпались искры. Длинные усы страшного создания увеличились в размерах и свисали по обоим сторонам морды животного.

Ворон, завидев такого урода, выразительно заржал, и отошел подальше к краю поляны.

— Офигеть, — высказал общее мнение непосредственный Лихтор.

Похоже, только парнишке зрелище показалось занимательным, остальные просто смотрели на монстра во все глаза.

Ничуть не удивившись реакции общественности, Кзар забрался на спину животного и поглядел на нас.

— Так будет быстрее, — пояснил он. — Догоняйте.

Переглянувшись, все стали взбираться на лошадей.

Ехать за колдуном неприятно. Я буквально кожей чувствовал бурные потоки магии, наполняющие пространство. Кзар на поддержании трансформации своего «коня» тратил огромное количество энергии. В затылке неприятно кололо. Оставалось только догадываться на что способен колдун, если так легко тратит магию в подобных количествах. И все-таки откуда он взялся? Куда смотрел Собор? Как прохлопал такого самородка? Лопухи…

Хотя лицо Адель оставалось непроницаемым, но я то понимал, что она думает об этом же, и боится… Хотя никогда не признается в этом.

На этот раз я замыкал наш караван, намерено держась от Кзара подальше. К головным болям я привык — это своеобразный индикатор магии для меня. Но впервые боль стала доставлять мне такой дискомфорт. Вообще-то подобная реакция являлась аномальной, как и мои способности скрываться от магов, поэтому ее я тоже хранил в секрете. Подобный физиологический эффект стал для меня в свое время еще одной причиной покинуть дом Мэтра.