Рожденный Великим
Шрифт:
В дверь тихо постучали.
– Вейшенг, я тебе не помешаю? – послышался голос мамы.
Мальчик отложил свиток в сторону:
– У меня перерыв. Заходи.
Прожив два года в столице, мама округлилась, похорошела, научилась правильно одеваться и выучила правила поведения в высшем обществе, но кое-что осталось неизменным: ее любовь к мужу и сыну.
– Вейшенг, сегодня ты начнешь заниматься с новым учителем. Но это необычный человек. У него очень высокие требования к ученикам, и мы даже
Мальчик скривил губы. Если родители и вправду хотели, чтобы он поразил старика, а почти все учителя были стариками, то передали бы ему учебные свитки заранее. Впрочем, Вейшенг и сам сумел их найти и выучить содержимое наизусть.
«Чтобы стать великим, недостаточно родиться с большим талантом», – постоянно повторял отец. И в чем-то он был прав. Ведь сам он, обладая незначительным талантом, сумел лишь при помощи знаний и усердия переехать в столицу, получить неплохую должность при дворе, а также собрать обширную клиентуру по подбору невест.
Но отец никогда не будет великим. А Вейшенг обязательно им станет.
Даже сейчас, в восьмилетнем возрасте, мальчик каждый день работал, чтобы быть лучшим. Лучшим во всем: в фехтовании, в каллиграфии, в игре в го, в магии… Для этого он мог часами оттачивать какой-то прием, снова и снова разбирать партию, пытаясь понять причину проигрыша, изучать свитки, чтобы поразить учителей. Вейшенг пока не знал, как именно он станет великим, поэтому готовился к любому варианту.
– Не беспокойся, ты будешь мной гордиться.
– Я уже тобой горжусь, – улыбнулась мама и вышла из комнаты.
Через несколько минут вошел старик, Вейшенг пока не научился определять возраст пожилых людей по внешности, у этого еще не все волосы побелели, глубокие морщины между бровями придавали ему суровый вид.
Старик неспешно прошелся по комнате, посмотрел на шкаф с множеством свитков, изучил картину, на которой тушью было нарисовано одинокое дерево, стоящее над обрывом, вскинул брови при виде деревянного меча, обнюхал каждый уголок, но ни разу не взглянул на мальчика.
Вейшенг терпеливо ждал. Он знал, что у старых людей часто бывают странные причуды. Например, учитель по фехтованию требовал, чтобы мальчик обращался с деревянным мечом, как с настоящим, протирал его замшей, хранил в комнате на специальной подставке. Учитель го перед началом игры брал белую фишку, прикладывал ее ко лбу, к груди, а потом держал в кармане до конца партии. Может, этому учителю сначала нужно привыкнуть к дому.
– Значит, это ты тот самый Вейшенг, мальчик, рожденный стать великим? – у старика оказался сильный и звучный голос.
– К вашим услугам, учитель, – поклонился Вейшенг.
– Я еще не согласился принять тебя в ученики! – резко ответил старик. – Начертание – это не то искусство, где нужен магический талант. Мне плевать, семидесяти ли равен твой талант или десяти. Главное – то, что вот здесь, – и он больно ткнул пальцем в лоб Вейшенга.
Мальчик не любил, когда его трогали, но привык к этому. Многие хотели познакомиться с уникальным мальчиком, но почему-то не могли придумать ничего лучше, кроме как потрепать его за щеку, взлохматить волосы или потыкать пальцем, словно он был щенком. Вейшенг не разрешал себя стричь и сам по утрам укладывал волосы в пучок только ради того, чтобы его лишний раз не трогали.
– Я понимаю, учитель.
– Ничего ты не понимаешь. Думаешь, стоит лишь прочитать свитки и выучить те закорючки, и ты станешь мастером начертания? Обычно я не беру в ученики детей младше четырнадцати, потому что они слишком глупы, легкомысленны и безалаберны, но про тебя ходят слухи, что ты особенный, исключительный. Что ж, я дам возможность удивить меня. Смотри внимательно.
Старик медленно провел рукой по кругу, и вслед за движением пальца появлялась золотистая линия. Когда круг замкнулся, он убрал руку, а хрупкая полупрозрачная линия продолжила висеть в воздухе. Вейшенгу ужасно захотелось дотронуться до нее, но он не стал, слишком уж это было несолидно.
– А теперь попробуй создать свою печать. Знай, что еще никто не сумел нарисовать ее с первого раза. И одно ограничение – ты можешь использовать для этого только свою Ки. Никаких кристаллов. Ты же чувствуешь свои пределы?
Вейшенг насупился. Хотя он прочитал все доступные ему свитки на тему начертания и выучил правила сплетения простых каскадов, он по-прежнему не знал, как создавать печати. Он думал, что учитель придет, объяснит ему принцип построения, научит направлять Ки, а тут его фактически швырнули в воду и сказали плыть к берегу.
Но мальчик и не думал сдаваться. Он поднял руку точно так же, как это сделал старик, и с усилием провел пальцем дугу. Ни искорки не мелькнуло перед глазами.
«Он сказал, что я должен использовать свою Ки, значит, нужно как-то приложить ее сюда, – думал Вейшенг. – Может, для этого нужно знать какое-то заклинание? Наподобие заклинания лечебной нити, которое показывал папа. Но старик не сказал мне слова, не дал никаких зацепок. Или он хочет поиздеваться надо мной? Он берет в ученики только детей старше четырнадцати. Что происходит в четырнадцать? Это еще не совершеннолетие. Только ли неразумность его беспокоит?»
Четырнадцать… четырнадцать… у мальчиков ломается голос, но Вейшенг ни разу не слышал, чтобы это как-то влияло на магию, у девочек начинают расти… эти самые. Но ведь старик пришел к нему, а значит, начертание доступно и для восьмилеток.
Что еще он говорил? Что для начертания не нужен магический талант. Как такое возможно? Нужна Ки, но не важен талант. Это какая-то загадка. Для заклинания зачерпываешь Ки и преобразуешь ее в магию, но при этом талант определяет, сколько Ки будет потрачено впустую, а сколько вольется в заклинание.