Шрифт:
Предисловие. «Сюжет или герой?»
Вот и перестает лист быть чистым и загадочным. Забегали буквы, знаки, неся мысли, пробуждая и передавая чувства и фантазию.
Зимнее солнце еще играло нетронутой белизной листа, рисовало теплыми тонами волнистые узоры на поверхности…
Можно слукавить, что в этот момент писатель, глядя на нетронутую бумагу, чувствует ответственность и стоит перед выбором оставить лист чистым или создать нечто превышающее его стоимость.
На самом деле, не возникает никаких сомнений. Люди пишущие – вечно больные
Что по-настоящему терзает так это вопрос – с чего начать, продумать сюжет или создать героя? Что первично? На мой взгляд, только вокруг героя обстоятельства и события, вымышленные и реальные, закручиваются в сюжет. Если «попасть» в образ, герой будет жить по своим правилам и от первоначального замысла почти ничего не останется. Посмотрим…
Сегодняшний мой герой совсем «не нашего времени», а очень, очень далекого будущего.
(Надеюсь, что такое будущее нас минует…)
Итак, наш герой в одиночестве «читает» литературу нашего времени…
Глава первая. «Сказки нашего двора»
«Мне повезло. Бабушка не читала, а рассказывала мне сказки. Причем нигде и никогда не напечатанные. Одна из них так пугала, что я ни разу не дослушала ее до конца. А может быть, детская память заблокировала ужасную развязку.
Сюжет заключался в том, что маленькие дети, кажется, брат с сестрой заблудились и попали в плен к старой ведьме. Та накрыла их подолом своей огромной юбки, и дети не могли выбраться. Они оказались в другом мире – темном, зловонном и бесконечном.
В закоулках подола злой колдуньи брат с сестрой блуждали как в лабиринте, встречали других несчастных детишек, которые тоже не знали, как вернуться на свободу и уже совсем потеряли надежду…
Маленьким пленникам не хотелось ни есть, ни спать, они хотели только одного – вернуться домой…
…Вы заметили, как наши сказки отличаются от сказок «просвещенных» народов? В русских сказках дети попадают в беду по непослушанию: «не пей из копытца, смотри за братцем»…
В западных сказках родители сознательно отправляют детей на смерть. Когда кончается еда или ее не хватает на всех – нормальный выход завести родных деток в лес и оставить умирать. Вроде и не убийство в чистом виде…
Добавим, что чудесное возвращение детей, пережитая разлука с ними и радость воссоединения на родителей никак не влияют. При малейшем продуктовом дефиците отец снова и снова заводил детей в непроходимую чащу, обрекая на мучительную смерть. Мамочка не возражала.
Еще одна знаменитая маменька отравила маленькую дочку с корзинкой через дремучий лес к бабушке. Прибавив напутственный совет: «не сходи с тропинки!» А запрет для дитя привлекательней конфеты
…Разносился по дикому лесу аромат только что выпеченных пирожков, призывая голодных хищников…
Странно, что в этой сказке не действует прием трех повторений – мать посылает девочку в опасное для жизни путешествие всего один раз. Возможно, кончились в лесу волки или дома пирожки…
Примечательно, что у девочки нет имени, так бегает некто в красной шапочке…
А что, скажите разве в русских, белорусских, украинских сказках нет злодеев в семьях?
Есть и еще какие, вообще ОПГ инфернальных сил. Но это не родные по крови люди – мачехи, как правило. «Матери нет – считай сирота»…
Дети вырастают, но продолжают нуждаться в сказках, в сказках с большой долей реальности. События, которых происходили или могли происходить в реальности.
Очень страшно, когда такую сказку «для взрослых» рассказывает участник или очевидец событий, либо, по крайней мере, указывает на конкретного свидетеля, действующих лиц, конкретное место и время совершившегося. Тогда сказка переходит из мира фантазий в разряд были. То есть, требует беспрекословной веры. «Быль» значит было. Намного страшнее, загадочнее и весомей чем придуманная сказка. «Быль» это тяжелая артиллерия мистического жанра.
Моя бабушка была мастерицей этого жанра, без отрыва от «основного производства» – подработки но ночам кочегаром, ведением хозяйства и моим воспитанием.
Вот один из правдивых рассказов моей бабушки.
«Девушка в белом»
Необходимо заметить, что бабушка родилась в самом начале двадцатого века и время действия ее рассказа относится к дореволюционному сытому и спокойному течению жизни богатого села. Села, а не деревни, потому что бабушкин дядя выстроил храм, детишки посещали приходскую школу. В селе были фельдшер и ветеринар. Все крестьяне держали по нескольку голов коров, в каждом дворе стояли две-три лошади, а мелкий скот и птицу никто не считал.
«Семья не без урода, деревня не без лодыря». Единственный праздный «отец семейства» работой рук не пачкал, скотину не держал. Его жена ходила по соседям с просьбой налить молочка детишкам. Ей с радостью помогали – молоком село заливалось. Кстати, после революции этот «безлошадник», как единственный элемент бедноты, возглавил колхоз, поселил свою семью в бабушкином доме – лучшем в селе и успешно раскулачивал односельчан…
Но это было намного позднее нашей истории. А в то время, когда еще никто не ждал крутых перемен, многие отдавали своих подросших сынишек в город, получать образование в коммерческих училищах.
Парни приезжали летом в родные дома городскими франтами.
Приехали на каникулы и бабушкины двоюродные или троюродные братья. В модных кепках, брюках «а ля гольф» и с велосипедами.
Увлечение велосипедным спортом было на пике. Братья гоняли целыми днями. Лето было жарким.
Однажды, уже в конце ежедневного веломарафона, молодые люди увидели, что впереди по дороге идет не спеша девушка в белом платье.
Естественно, парням захотелось заглянуть ей в лицо. Поэтому они чуть прибавили хода, чтобы обогнать девушку и убедиться, что красота ее лица не испортит впечатления, произведенного стройным силуэтом и изящной походкой…