Рождественская мистерия
Шрифт:
Первым бежал тот самый ягненок, который однажды покинул магазин в Норвегии, потому что устал от стрекота многочисленных кассовых аппаратов. За овцами шли четыре пастуха, за ними римский наместник Квириний, два волхва, маленькая девочка из Норвегии и ангелы Эфириил и Серафиил. А ангелок Умораил порхал туда и сюда над всей процессией.
Они устремились далее, на запад, в сторону Константинополя. На бегу ангел Эфириил заметил:
—
Папа листал атлас, чтобы проследить путь наших паломников.
— Вот здесь проходит македонская горная гряда. Она спускается к реке Аксцус. А это бухта Термайкос. Если находишься здесь, то справа можно видеть гору Олимп. Ну что же, все сходится.
Папа открыл другой атлас. Здесь можно было увидеть, как выглядела Европа в шестом веке.
— Виа Игнатия должна быть здесь, — сказал он. — А вот Фессалоники и Филиппы.
— А есть ли здесь карта, по которой можно проследить миссионерский путь апостола Павла? — поинтересовалась мама.
Папа все листал и листал атлас, и Иоаким подумал, что этот атлас можно считать волшебным, ведь в нем можно было увидеть, каким был мир в разные времена. В нем можно было найти города, которые уже давно погребены под толщей земли и песка.
— А, вот она! — воскликнул папа. Он нашел карту миссионерских походов апостола Павла. — Филиппы и Фессалоники он посетил во время второго путешествия.
Когда Иоаким пришел домой из школы, зазвонил телефон. Он думал, что это звонит мама или папа, потому что иногда они звонили, когда задерживались на работе, и говорили ему, чтобы он взял еду из холодильника. Иоаким терпеть этого не мог.
Иоаким поднял трубку:
— Алло!
— Это Иоанн, — донеслось до него из трубки.
Что ему сказать? Иоаким напряженно думал, а потом произнес те же слова, какие говорила мама, когда он слишком долго играл с приятелем и поздно приходил домой.
— Где ты пропадал? — спросил он.
— Я был в одном месте в пустыне, — отвечал Иоанн. — Но мы с тобой еще увидимся. А сейчас я бы просто хотел узнать, как там у вас идут дела с волшебным календарем?
— С ним дела идут очень хорошо, — ответил Иоаким. — Теперь у меня как будто бы всегда день рождения, потому что утром ко мне приходят папа и мама и мы читаем листочки, которые выпадают из окошечек. Читаем все вместе.
— Значит, их все еще можно прочесть?
Иоаким не понял, что имел в виду Иоанн.
— Конечно, мы читаем каждый день по листочку.
— Прекрасно, просто прекрасно. А где находятся наши пилигримы сейчас?
Мне кажется, что это место называется Филиппы, — ответил Иоаким. — Мы нашли его на карте.
— Отлично. Собственно, так все и было задумано.
— Ой...
— Что, Иоаким?
— Ничего, продолжайте.
— Как ты считаешь, что подумал греческий крестьянин, когда увидел процессию паломников на пути в долину реки Аксцус?
— Он очень сильно испугался, — сказал Иоаким.
— Да, вероятно, так оно и было.
— Мама и папа о многом хотели бы вас спросить. Может быть, вы зайдете к нам выпить кофе?
Иоанн засмеялся и заметил:
— Но ведь Сочельник еще не наступил.
— Мы все равно можем угостить вас кофе с пирожными и булочками. Мы уже много всего напекли для Рождества.
Тут Иоаким испугался, что Иоанн закончит разговор, и спросил:
— Это точно, что ту даму на фотографии зовут Элизабет?
Молчание на другом конце провода. Потом Иоанн сказал:
– Я почти уверен... если не Элизабет, то тогда Тебазилэ.
Теперь пришел черед помолчать Иоакиму. Он стал размышлять о том причудливом календаре, который Квириний дал Элизабет, а также о словах Иоанна в тот день, когда они встретились у их садовой калитки.
— Но может быть, ее зовут и так и так? Может быть, ее имя Элизабет Тебазилэ?
И снова Иоанн долго молчал, прежде чем отозваться:
— Что ж, возможно! Да, именно.
— Та дама была норвежка?
Иоанн тяжело вздохнул.
— Видишь ли, и да и нет. Она из Палестины, из небольшой деревушки неподалеку от Вифлеема. Она сказала мне, что она — палестинская беженка, но родилась в Норвегии. Все это довольно причудливо.
— И она бежала в Вифлеем вместе с Эфириилом и ягненком с колокольчиком на шее? — спросил Иоаким и затаил дыхание.
— Ты задаешь слишком много вопросов. Сейчас, видишь ли, я уже должен закончить разговор. Нужно научиться ждать, Иоаким. Ты ведь знаешь: время перед Рождеством называется «адвент», а это значит — ожидание!
И тут Иоанн повесил трубку.
Иоаким слонялся по дому до самого прихода мамы и папы. А когда они наконец появились, ему пришлось вновь и вновь пересказывать телефонный разговор с Иоанном, так как папа хотел убедиться, что Иоаким ничего не забыл рассказать им.
— Элизабет Тебазилэ, — хмыкнул он. — Не может быть, чтобы кого-то так звали.
Но были и другие вопросы, над которыми задумался Иоаким. Ему было известно, что беженец — это тот, кто вынужден бежать из своей страны, потому что там идет война и жизнь становится невыносимой. Но он никогда не слыхал о беженцах из Вифлеема.
Папе пришлось снова рыться в атласе. И он рассказал сыну, что многим людям из деревень, расположенных вокруг Вифлеема, пришлось покинуть свою страну, потому что там шла война. Многие лишились всего своего имущества и попали в такую нужду, что вынуждены были жить в лагерях для беженцев.
— Тогда к ним должен был прийти на помощь какой-нибудь добрый самаритянин, — сказал Иоаким. — Потому что Христос учил людей помогать друг другу в беде. К тому же повсюду на земле должен быть мир. Ведь основной смысл Рождества — в провозглашении мира на всей земле.