Рождественские стихи русских поэтов
Шрифт:
19 февраля 1915. Париж
Хвала Богоматери
Тайна тайн непостижимая,
Глубь глубин необозримая,
Высота невосходимая,
Радость радости земной,
Торжество непобедимое.
Ангельски дориносимая
Над родимою землей
Купина Неопалимая.
Херувимов всех Честнейшая,
Без сравнения Славнейшая,
Огнезрачных Серафим,
Очистилище чистейшее.
Госпожа Всенепорочная
Без истленья Бога родшая,
Незакатная звезда.
Радуйся, о Благодатная,
Ты молитвы влага росная,
Живоносная вода.
Ангелами охраняемый,
Цвет земли неувядаемый,
Персть, сияньем растворенная,
Глина, девством прокаленная,—
Плоть, рожденная сиять,
Тварь, до Бога вознесенная,
Диском солнца облаченная,
На серпе луны взнесенная,
Приснодевственная Мать.
Ты покров природы тварной,
Свет во мраке, пламень зарный
Путеводного столба!
В грозный час, когда над нами,
Над забытыми гробами
Протрубит труба,
В час великий, в час возмездья,
В горький час, когда созвездья
С неба упадут,
И земля между мирами,
Извергаясь пламенами,
Предстанет на Суд,
В час, когда вся плоть проснется,
Чрево смерти содрогнется
(Солнце мраком обернется),
И как книга развернется
Небо надвое,
И разверзнется пучина,
И раздастся голос Сына:
«О, племя упрямое!
Я стучал – вы не открыли,
Жаждал – вы не напоили,
Я алкал – не накормили,
Я был наг – вы не одели…»
И тогда ответишь Ты:
«Я одела, Я кормила,
Чресла Богу растворила,
Плотью нищий дух покрыла,
Солнце мира приютила,
В чреве темноты…»
В час последний в тьме кромешной
Над своей землею грешной
Ты расстелишь плат:
Надо всеми, кто ошую,
Кто во славе одесную,
Агнцу предстоят.
Чтоб не сгинул ни единый
Ком пронзенной духом глины,
Без изъятья, – навсегда,
И удержишь руку Сына
От последнего проклятья
Безвозвратного Суда.
1919
Тварь Отрывок
А медведь вот Серафиму служит…
Радуйся! Чего нам унывать,
Коли нам лесные звери служат?
Не для зверя, а для человека
Бог сходил на землю. Зверь же раньше
Человека в Нем Христа узнал.
Бык с ослом у яслей Вифлеемских
До волхвов Младенцу поклонились.
Не рабом, а братом человеку
Создан зверь. Он приклонился долу,
Дабы людям дать подняться к Богу.
Зверь живет в сознанье омраченном,
Дабы человек мог видеть ясно.
Зверь на нас взирает с упованьем,
Как на Божиих сынов. И звери
Веруют и жаждут воскресенья…
Покорилась тварь не добровольно,
Но по воле покорившего, в надежде
Обрести через него свободу.
Тварь стенает, мучится и ищет
У сынов Господних откровенья,
Со смиреньем кротким принимая
Весь устав жестокий человека.
Человек над тварями поставлен
И за них ответит перед Богом:
Велика вина его пред зверем,
Пред домашней тварью особливо.
1929
Зинаида Гиппиус (1869–1945)
Наше Рождество
Вместо елочной, восковой свечи
бродят белые прожекторов лучи,
сверкают сизые стальные мечи
вместо елочной, восковой свечи.
Вместо ангельского обещанья
пропеллера вражьего жужжанье,
подземное страданье ожиданья
вместо ангельского обещанья.
Но вихрям, огню и мечу
покориться навсегда не могу.
Я храню восковую свечу,
я снова ее зажгу
и буду молиться снова:
родись, Предвечное Слово!
Затепли тишину земную.
Обними землю родную…
Декабрь 1914. СПб.
Белое
Рождество, праздник детский, белый,
Когда счастливы самые несчастные…
Господи! Наша ли душа хотела,
Чтобы запылали зори красные?
Ты взыщешь, Господи, но с нас ли, с нас ли?
Звезда Вифлеемская за дымами алыми…
И мы не знаем, где Царские ясли,
Но все же идем ногами усталыми.
Мир на земле, в человеках благоволенье…
Боже, прими нашу мольбу несмелую:
Дай земле Твоей умиренье,
Дай побеждающей одежду белую…
Декабрь 1915. СПб.
Второе Рождество
Белый праздник – рождается Предвечное Слово,
белый праздник идет, и снова —
вместо елочной, восковой свечи,
бродят белые прожекторов лучи,
мерцают сизые стальные мечи,
вместо елочной, восковой свечи.
Вместо ангельского обещанья
пропеллера вражьего жужжанье,
подземное страданье ожиданья
вместо ангельского обещанья.
Но вихрям, огню и мечу
покориться навсегда не могу,
я храню восковую свечу,
я снова ее зажгу
и буду молиться снова:
родись, Предвечное Слово!
Затепли тишину земную,
обними землю родную…
Федор Глинка (1786–1880)
Бегство в Египет Из поэмы «Таинственная капля»
Затмитесь, звезды Палестины!
Затихни, сладкий шум ручьев!
Не пробуждайтеся долины
Вечерней песнью соловьев,
Ни горных горлиц воркованьем!
Оденься в тяжкую печаль,
О дар Иеговы, Палестина!
Какая Мать какого Сына
Несет с собой в чужую даль?!
А вы, небесные светила,
Вы – звезды, солнце и луна,
Спешите все к разливам Нила:
К его брегам спешит Она!
По утренним зарям,
Когда роса сребрилась по долинам
И ветерки качали ветви пальм,
Шли путники дорогой во Египет.
Был старец сед, но бодр и величав.
В одной руке держал он жезл высокий,
Другой рукою вел осла,
И на осле сидела, как царица,
Святая Мать с Своим Младенцем чудным,
Которому подобного земля
Ни до Него, ни после не видала.
И Матери подобной не видали!!.
Какой покой в лице Ее светился!
Казалось, все Ее свершились думы
И лучшие надежды уж сбылись;
И ничего Ей более не надо:
Все радости и неба и земли,
Богатства все, всё счастье мировое,
Лежали тут, – в коленях, перед Ней,
Слиянные в одном Ее Младенце,
Который Сам – прекрасен так и тих, —
Под легкою светлелся пеленою,
Как звездочка светлеет и горит
Под серебром кристального потока…
В одежды алые Жена одета,
Скроенные как будто из зари,
И голубой покров – отрезок неба —
Вился кругом главы Ее прекрасной…
Леонид Грилихес (Р. 1961)
Песнь Вифлеема
Приди, Михей, возвести свое слово,
Воструби, что писала рука твоя.
– Не мал Вифлеем в уделе своем,
Град Давида средь тысяч Иудиных.
Из тебя выйдет Тот, о Ком клялся Господь,
Кто народ упасет Свой Израиля.
Град Давида царя,
Встречай Царя —
Бога и Человека!
– Я ждал Тебя испокон веков,
Ждал Того, Чье царство от века.
Я слышал как Ноеминь звала себя горькой Марою,
А ныне слышу, Мария: Ублажат Мя —
взывает – все роды.
Та вышла от нас с достатком, а вернулась
с пустыми руками.
Сия шла к нам с пустыми руками, а ныне
Господь на руках Ее.
Там, где Руфь подбирала колосья за жнецами
с земли меж снопами,
Ныне Клас пророс хлеба небесного
Владычествующий над жнецами.
Там, где древо посажено Руфью, дом Иессея
моавитянкою,
Ныне Росток произрос, предуказанный
у Исаии.
Я помню, как Иессей склонялся над люлькой
Давида,
А ныне вижу, как Дева склонилась над Сыном
Давидовым.
Я видел, как сын Овида укутывал
младшего сына,
А ныне: дочь Иоакима спеленала
Своего Первенца.
На полях, где Давид пас стада,
Побросали овец пастухи мои.
Где ходил сын Иессея за овцами,
Пастухи спешат к Сыну Агницы.
Ты – Агнец мой, я – Твой хлев.
Ты – Хлеб мой, я – Твоя житница.
Я – начало земных путей Твоих,
Пришел ко мне Путь и Истина.
Средь дворов моих вписали имя Твое —
Творца мира, за именем плотника:
Иисус дитя, сын Иосифа,
Дом Давида, царя над Израилем.
Град Давида царя, встречай Царя —
Владыку, Чье Царство от века!
– Я ждал Тебя испокон веков —
Царя – Бога и Человека.
Вифлеем, Дом хлеба, распахни свою дверь,
Поднимите, стражи, ворота!
Из тебя вышел Тот, о Ком клялся Господь,
Кто народ упасет Свой Израиля.
2006
Слово на Рождество
Ныне Бог является в мире,
Небесный сходит на землю;
Свет преумный полагается в ясли,
И Слово повивается пеленами.
Один от Трех стал Одним из нас,
Ни один из нас да не будет вне праздника.
Облечемся в слово, вознесем хвалу,
Прославим Слово, облекшееся плотью.
Ты Сын Мой! – речет Отец.
Ты Сын мой! – взывает Мать-Дева.
Я ныне родил Тебя! Проси у Меня —
Народы в наследие дам Тебе.
Как Один от Трех, сущий в лоне Отца,
Из девичьего лона приемлется лоном вертепа?
Как Один от Трех, соприродный Отцу,
Сопрягается человеку?
Приклонил небеса и сошел к нам Всевышний.
Приклонивши колена, поднимемся на высоту.
Соединим три в одно – ум, душу и сердце —
И прославим Единородное Слово,
ставшее ради нас плотью.
Се знак!
Се чудо!
Се удивление!
Се радость! Песнь!
Се хвала!
Се слава в вышних!
Се мир на земле!
Се к людям Божие благоволение!
Днесь звезда встречается с Солнцем,
И ангелы славят Владыку,
Пастухи спешат припасть к Пастырю,
И волхвы обретают Премудрость.
Днесь радуются праотцы,
И празднуют праведники,
Веселятся премудрые,
И славословят священники.
Днесь ликуют цари,
И торжествуют пророки:
Воплощением Бога-Слова
Воплощаются их слова.
Ибо им Он открылся в пророчествах —
нам в исполнениях,
Им в обетованиях – нам в дарованиях,
Им прикровенно – нам откровенно,
Им тайно – нам явно,
Им в видениях – нам во плоти,
Им в букве – нам в Духе,
Им в Писаниях – нам в Слове,
Им в Законе – нам в благодати,
Им в облаке осеняющем —
нам в облике человеческом,
Им в столпе огненном —
нам в Младенце незлобивом,
Им в молнии облеченный —
нам пеленами спеленутый,
Им в громе и гласе трубном —
нам при ангелов пении,
Им в пустыне ужасной —
нам в городе царском,
Им на горе синайской —
нам в пещере вифлеемской,
Им в кусте неопалимом —
нам в яслях скотских,
Им в отросли Иессеевой —
нам же в Самом Иисусе Христе.
Слава, Господи, Рождеству Твоему!
2006
Изабелла Гриневская (1854–1942)
Звезда Рождественская песнь
На широком небосводе,
В звездном ярком хороводе,
Светит дивная звезда.
Всюду луч она заронит,
Где людское горе стонет, —
В села, рощи, города.
Луч доходит до светлицы
И крестьянки, и царицы,
И до птичьего гнезда.
Он вскользнет и в дом богатый,
И не минет бедной хаты
Луч волшебный никогда.
Всюду ярче радость блещет,
Где тот звездный луч трепещет,
И не страшна там беда,
Где засветится звезда.
Федор Достоевский (1821–1881)
Божий дар
Крошку-Ангела в сочельник
Бог на землю посылал:
«Как пойдешь ты через ельник, —
Он с улыбкою сказал, —
Елку срубишь, и малютке
Самой доброй на земле,
Самой ласковой и чуткой
Дай, как память обо Мне».
И смутился Ангел-крошка:
«Но кому же мне отдать?
Как узнать, на ком из деток
Будет Божья благодать?» —
«Сам увидишь», – Бог ответил.
И небесный гость пошел.
Месяц встал уж, путь был светел
И в огромный город вел.
Всюду праздничные речи,
Всюду счастье деток ждет…
Вскинув елочку на плечи,
Ангел с радостью идет…
Загляните в окна сами, —
Там большое торжество!
Елки светятся огнями,
Как бывает в Рождество.
И из дома в дом поспешно
Ангел стал переходить,
Чтоб узнать, кому он должен
Елку Божью подарить.
И прекрасных и послушных
Много видел он детей. —
Все при виде Божьей елки,
Все забыв, тянулись к ней.
Кто кричит: «Я елки стою!»
Кто корит за то его:
«Не сравнишься ты со мною,
Я добрее твоего!» —
«Нет, я елочки достойна
И достойнее других!»
Ангел слушает спокойно,
Озирая с грустью их.
Все кичатся друг пред другом,
Каждый хвалит сам себя,
На соперника с испугом
Или с завистью глядя.
И на улицу, понурясь,
Ангел вышел… «Боже мой!
Научи, кому бы мог я
Дар отдать бесценный Твой!»
И на улице встречает
Ангел крошку, – он стоит,
Елку Божью озирает, —
И восторгом взор горит.
«Елка! Елочка! – захлопал
Он в ладоши. – Жаль, что я
Этой елки не достоин
И она не для меня…
Но неси ее сестренке,
Что лежит у нас больна.
Сделай ей такую радость, —
Стоит елочки она!
Пусть не плачется напрасно!» —
Мальчик Ангелу шепнул.
И с улыбкой Ангел ясный
Елку крошке протянул.
И тогда каким-то чудом
С неба звезды сорвались
И, сверкая изумрудом,
В ветви елочки впились.
Елка искрится и блещет, —
Ей небесный символ дан;
И восторженно трепещет
Изумленный мальчуган…
И, любовь узнав такую,
Ангел, тронутый до слез,
Богу весточку благую,
Как бесценный дар, принес.