Рождественский папа
Шрифт:
Падал легкий снежок. Сквозь кухонное окно Фейс наблюдала за Джейки и Ником. Они скатывали второй ком для снеговика.
Фейс слышала разговор Ника с Джейки. Она доверяла Нику, но малыш был ей настолько дорог, что она решила подстраховаться. К тому же хотелось услышать, как ее муж справится с задачей.
Муж. Со вчерашнего дня Ник старался держаться от нее в отдалении, а она не могла понять почему. Впрочем, поведение Ника не лишено здравого смысла. Зачем он станет целовать и обнимать ее, если на большее она не идет?
Воспитание Фейс и предыдущий опыт в общении с мужчинами подсказывали ей, что необходимо убедиться в своих и в его чувствах, прежде чем вступать в интимные отношения. Физического тяготения здесь недостаточно. Тем не менее ясно, что Ник не будет долго терпеть такую неопределенность, когда непонятно, женаты они или нет.
Проверив, как греется еда на плите, Фейс вытащила из шкафа куртку и сапоги. Когда она появилась на задней веранде, Ник удивился.
— Я решила помочь вам до ужина, — объяснила Фейс.
— Нам нужен еще один ком поменьше — для головы.
Натянув вязаную шапку на уши, она протопала через ледовый настил к месту, где лежал свежевыпавший снег, и принялась за дело. Ник установил второй ком на верхушке первого и послал Джейки в дом за морковкой. Фейс подсказала ему, где взять старые пуговицы для глаз и рта снеговика. Она катала снежный ком и, ощущая взгляд Ника, представляла себе его в профиль — высокого, сильного и красивого.
Когда Ник подошел к ней, сердце у нее забилось. Он стал ей помогать. Казалось, что вечерняя тишина и мягко падающие снежинки лишь подчеркивают царящее между ними напряжение.
Ник поднял самый маленький ком и поставил поверх других. Фейс почувствовала, что надо что— то сказать.
— Вижу, вы с Джейки снова друзья.
Ник ответил, укрепляя голову снеговика:
— Я извинился и попросил его быть со мной терпеливым, а он извинился за то, что испортил мою работу. Но ты все знаешь — ведь ты слышала.
Несмотря на холод, Фейс бросило в жар.
— Я хотела увериться в том, что Джейки не расстроится еще больше.
Она не могла разглядеть выражение его лица, когда он, отвернувшись от снеговика, уставился на нее.
— И я выдержал проверку?
Ага, он раздосадован.
— Я не считала это проверкой.
— Но это была проверка.
— Ты очень хорошо поговорил с Джейки.
В холодном воздухе белые струйки их дыхания смешались.
Положив руки ей на плечи, Ник сказал:
— Я представляю, что поставлено на карту, и ничем не наврежу Джейки.
Фейс хотелось, чтобы он сжал ее посильнее, а то через куртку да еще перчатки она едва ощущала его ладони.
— Я знаю, — ответила она. И действительно теперь была в этом уверена.
Ник почувствовал ее уверенность. Напряженные складки на лбу разгладились, а взгляд стал мягче. Он внимательно смотрел на нее, и Фейс снова захотелось, чтобы он ее поцеловал. Почему бы ей не быть посмелее и не обнять его?
Но тут Ник сам это сделал, и их щеки соприкоснулись. Его небритая щека слегка уколола ее, но даже в этом было что— то эротическое и волнующее. Она чувствовала его тепло, его запах и слышала прерывистое дыхание. Нестерпимое томление мучило ее почти так же, как ночью в одной постели, когда ни один из них не смел коснуться другого.
Он на секунду отстранился, а она, не сдержавшись, протестующе вскрикнула. Голубые глаза Ника пытливо впились в нее — отшатнется она от него или нет. А Фейс не собиралась этого делать и хотела каким— то образом дать ему это понять. Она чуть— чуть подалась к нему, надеясь, что подсказка сработает.
От страсти у него потемнели глаза. Губы их слились, и она обрадовалась, что он внял ее призыву. Сильные руки обхватили ее, и она прижалась к нему, требуя более крепкого поцелуя. Обнимая Ника за шею, Фейс уронила перчатку и не стала ее поднимать, словно это пал один из барьеров, разделяющих их. Неуверенными пальцами она гладила его затылок, перебирала густые пряди волос, пока язык Ника прокладывал себе путь сквозь ее губы.
Накал их общего желания возрастал, несмотря на холод. Фейс вся дрожала от наслаждения, а когда его рука проникла под ее куртку, ей мучительно захотелось поскорее вернуться с ним в дом, подняться наверх и закрыть за собой дверь.
Их самые первые поцелуи были поцелуями наугад — мужчина встретил женщину, и ему интересно, возбуждает ли он ее. Этот поцелуй был поцелуем страсти, и каждое касание его языка опаляло Фейс. Его поцелуи были огненными вспышками в заснеженной, заледенелой ночи. Они несли в себе опасность — ведь можно поскользнуться на льду — и в то же время рождественскую мечту о счастье.
Сама себе поражаясь, Фейс осмелела, как ей казалось, до невозможности и тоже коснулась языком его языка. Ник на мгновение замер, и она испугалась, что он отстранится. Но его руки еще крепче сомкнулись вокруг нее. Она снова дотронулась до его языка и почувствована, как он вздрогнул. Неужели она в состоянии возбудить его так же, как он возбуждает ее?
Казалось, последний их поцелуй будет длиться бесконечно и приведет к подлинной ночи медового месяца.
Внезапно Ник оторвался от ее губ. Его движение было таким резким, что Фейс чуть не упала. Посмотрев на него, она увидела лишенный страсти взгляд. Невозмутимым тоном он произнес:
— Наверное, сегодня ночью мне следует спать на полу.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Снежинка упала Фейс на нос. Она была совершенно растеряна, но твердо знала одно — необходимо выяснить, что побудило Ника сказал такую нелепость.
— Почему? — спросила она.
— Потому что, если ты станешь вот так целовать меня в постели, мы займемся не сном. Ты этого хочешь?
Сердце едва не выскочило у нее из груди. Стоит ей сказать «да», и они проведут ночь, о которой она мечтала. Но ведь она хочет провести с Ником не одну эту ночь, а всю жизнь. Физическая близость без чувств лишь причинит ей боль, а ее тянуло к Нику не только физически.